Книга Последнее правило стрелка, страница 35 – Сергей Мусаниф

— Так и скажи, что лень.

— Хорошо, так и говорю: мне лень.

— Олигофрен и бездельник.

— Красотуля.

Серега понимал, что новый Горлум сильно отличается от того, каким его считали в Средиземье. Он оказался вовсе не параноидальным маньяком, зацикленным на магической побрякушке, для него абсолютно бесполезной, а тайным агентом, настоящим Хранителем Средиземья и вообще дико положительной личностью, взвалившей на свои плечи огромную ответственность за судьбы мира. Но иногда Серегу так и тянуло свернуть Горлуму шею.

А заодно и все три шеи живущей в подвале зверюшки.

Серега спустился в подвал. Рев сразу же смолк.

— Здорово, Серега, — сказала средняя голова Змея Горыныча, самая разумная и занимающая главенствующее положение. Только у средней головы хватало такта не прикалываться над нынешним Серегиным состоянием.

— Чего орал? Опять жрать хочешь?

— Не, — сказала средняя голова. — Тут другое.

— Ты ее не слушай, — вмешалась правая голова. — Лично я жрать хочу.

— И я, — сказала левая.

— Свининки бы, — сказала правая.

— Да, кабанчика молодого.

— Лучше вепря. Секача.

— Секач слишком жесткий.

— А кабанчик слишком маленький.

— Молчать! — приказала средняя голова. — Слушать центровую. Молчать и не мешать мне разговаривать! А то шеи перекусаю! Или вообще перекушу их к чертовой матери и стану обычным драконом. С одной головой.

— Угораздило ж родиться не с того края, — сказала левая голова и заткнулась.

— И то верно, — согласилась с ней правая и тоже заткнулась.

— Вот теперь и поговорить можно, — сказала средняя.

— Значит, жрать ты не хочешь? — уточнил Серега.

— Не хочу, — сказала средняя, бросая косые взгляды на крайние головы. Крайние головы молчали.

— Тогда чего орал?

— Скучно мне, — пожаловалась средняя. — Сижу в подвале, света белого не вижу. Я, между прочим, крылатый змей, а не крокодил какой-нибудь. Мне бы в небо, мне бы в небо!

— Собьют тебя в небе, — сказал Серега. — Не привыкли у нас на Земле к драконам. Стингер помнишь?

— А то как. — Действие стингера Серега продемонстрировал Змею Горынычу во время своего визита в Тридесятое царство, после которого не слишком везучий маг и застрял в женском обличье. Что не мешало магическому животному Змею Горынычу видеть в нем прежнего былинного богатыря Сергея свет-Ивановича. — Помню стингер. Страшная штука. Хоть ты и мимо пальнул, а все равно страшно.

— У нас же договор, — напомнил Серега. — Ты тихо сидишь у нас в подвале, а мы тем временем подыскиваем мир, не слишком враждебный к драконам.

— Вот именно, не слишком враждебный. Только нету таких миров. Драконов нигде не любят.

— Сами виноваты. Характер у вас еще тот.

— А вы прямо ангелы во плоти.

— Не ангелы, — сказал Серега.

— Значит, вы — просто не ангелы, а мы — крылатая смерть, которая обрушивается с небес?

— Типа того.

— Дай полетать, — потребовал Змей Горыныч.

— Не дам. Помнишь, до чего ты в прошлый раз долетался? Прямо из-под носа боевого вертолета тебя трансгрессировать пришлось.

— А заклинание невидимости?

— Блин, — простонал Серега. — Сколько же тебе объяснять, что в этом теле у меня нет никаких магических способностей?

— Зато они есть у Германа.

— Герман будет только вечером.

— Это ничего. Я могу и ночью полетать.

— Обсудим. А на данный момент перестань орать. А то магические заглушки повылетают, и к нам придут соседи.

— Ну и что?

— Со стингерами.

— О.

Установленные Германом магические заглушки не давали звуку выйти за пределы поместья, но, к сожалению, внутри самого дома звуку ничто не препятствовало. Хоть спальню звукоизолировать, тоскливо подумал Серега.

Просить Германа о такой мелочи Сереге не хотелось, а сам он в магии стал абсолютным нулем, так что уже начал подумывать о банальных строительных работах. Но не пригласишь же рабочих, когда у тебя на кухне сидит Горлум, в подвале воет Змей Горыныч, а в кунсткамере, на одной из полок, в древнегреческой амфоре хранится дух вождя мирового пролетариата… Нет, об этом вообще лучше не думать.

Равно как и о том, чтобы провести ремонт своими силами. Будучи магом, Серега никогда не тратил время на изучение рабочих специальностей, потому и забивание простого гвоздя теперь могло составить для него настоящую проблему.

Хотя, наверное, это не сложнее, чем забивание осинового кола в грудь вампиру. По крайней мере, то, во что забивают гвозди, не норовит вывернуться из-под молотка и выпить твою кровь.

Временно успокоив Змея Горыныча, Серега вышел во двор и офигел.

На травке резвился еще один дракон. У него была только одна голова, зато его хвост был раза в два длиннее, чем у Змея Горыныча, и вообще выглядел он гораздо более опасным. А может быть, Сереге так показалось, потому что к Горынычу он уже успел привыкнуть.

— Блин! — завопил Серега. — Какого черта вам всем тут надо? Мне что, питомник открывать?

— Это я, Бозел, — сказал дракон. — Не ори.

— Бозел? Вчера ты был гораздо меньше и куда гуманоиднее…

— Я свои трансформации контролировать не могу, — холодно сказал Бозел. — А Гарри куда-то свалил.

— Куда свалил? — не понял Серега. — Куда он мог свалить? Он же тут не знает ничего…

— Сказал, хочет пройтись, — объяснил Бозел. — И ушел.

— Дурдом, — констатировал Серега. — Тебе сейчас достаточно комфортно или я могу для тебя что-то сделать?

— Ничего, — сказал Бозел. — Иди по своим делам и дай мне насладиться моим естественным состоянием.

— Только не взлетай, — предупредил его Серега и пошел на кухню.

Теперь компанию Горлуму составляли остальные гости — Муромец и стрелок. Все трое пили чай.

— Куда Гарри дели? — спросил Серега.

— Он просто погулять ушел, — сказал стрелок. — Не волнуйся, он может за себя постоять.

— Каждый раз, когда мне говорят, чтобы я не волновался, я начинаю волноваться еще сильнее, — сказал Серега. — Закон жизни.

Если бы Гарри спросили, что именно подвигло его на прогулку, он затруднился бы с ответом. Молодой волшебник проснулся с ощущением, что какое-то важное дело ждет его за забором, и, будучи волшебником, не стал этому ощущению противиться.

Оно привело его на опушку леса, и Гарри совсем не удивился, когда увидел девушку, с которой встретился в первые минуты пребывания на Земле. Она стояла перед мольбертом и рисовала пейзаж.