Онлайн книга «Страх»
Вслед за ней Люда и Саша вошли в комнату с низким потолком. За столом, уставленным бутылками и тарелками с закуской, сидели трое мужчин и одна женщина. Сбоку примостился Коля, сын хозяйки, поразительно похожий на мать – такие же зеленые глаза, такой же точеный нос, только волосы потемнее. – Знакомьтесь, мой приятель Саша, – объявила Люда и представила ему хозяйку: – Это Ангелина Николаевна, ты ее уже видел. Ангелина Николаевна протянула Саше руку. – А это Иван Феоктистович, хозяин. Человек могучего сложения, с проседью в волосах, коротко глянул на Сашу, как бы отмечая таким образом факт знакомства, и продолжил разговор с соседом. – А вот и именинница – Ганна, поздравь ее с днем ангела. – Поздравляю. – Саша пожал руку краснощекой сдобной девице. – Глеб! Леонид! Саша каждому кивнул головой, но Леонид, не обращая на него внимания, продолжал разговаривать с Иваном Феоктистовичем. Глеб, коренастый широкогрудый парень, приветливо улыбнулся, обнажив белые блестящие зубы. – Очень приятно. Люда развернула сверток, протянула Ганне: – Примерь. Тебе, с днем ангела. Ганна отодвинулась от стола, сняла туфли, надела новые, постояла в них, прошлась по комнате. – Ну что? – Хорошо вроде. – Ну и носи на здоровье. – Ладно, – сказала Ангелина Николаевна, – Люда, Саша, садитесь. Они сели на край скамейки, вплотную друг к другу, места было мало, чуть отклонившись, Люда сделала вид, будто еще подвинулась: – Садись удобнее. Саша придвинулся ближе, они соприкасались теперь ногами, бедрами, плечами. – Пейте, ешьте, – сказала Ангелина Николаевна, – все на столе… Рюмки есть, вилки и ножи есть, тарелки… где еще тарелки? – Нам хватит одной на двоих, – сказала Люда. Стол, по Сашиным понятиям, был роскошный: водка, портвейн, колбаса, селедка, соленые огурцы, квашеная капуста… – Селедку хочешь? – спросила Люда. – Можно селедку. Люда положила на тарелку селедку, огурцы, капусту, налила себе и Саше водку в большие граненые зеленые рюмки, подняла свою, прикрикнула на мужчин: – Помолчите, мужики! За именинницу пили? – Тебя дожидались, дорогуша, подсказать было некому, – засмеялся Глеб, у него была короткая верхняя губа, и оттого казалось, что он все время улыбается, а может, и на самом деле все время улыбался. – Повторим! – сказала Люда. – Повторим, – согласился Глеб, одной рукой поднял рюмку, другой обнял именинницу за талию, она была на полголовы выше его, – давай за тебя, дорогуша, Ганна-Ганечка, Агафьюшка. – Хватит тебе! – Поехали. – Глеб выпил, поморщился, понюхал хлеб. Иван Феоктистович и Леонид выпили, продолжая обсуждать свои дела, даже не посмотрели на именинницу. Люда чокнулась с Ганной, потом повернулась к Саше, глаза ее были совсем близко, не опуская их, усмехнулась: – Чего не пьешь? Саша выпил, закусил селедкой. Есть после недавнего обеда не хотелось, но такой закуски не видел он уже три года, и оттого снова появился аппетит. Люда опрокинула рюмку, закрыла глаза, помотала головой. – Первая колом, вторая соколом, третья – мелкой пташечкой. Снова налила себе и Саше, чуть подтолкнула его плечом, прижалась к нему. Они выпили, уже ни с кем не чокаясь, сами по себе. И все пили сами по себе, расхваливали закуску, но громче всех звучал голос Глеба, он вмешивался в разговоры, вставлял смешные реплики, рассказывал забавные истории, поглядывая на Сашу и как бы подчеркивая этим свое расположение. Оказался он художником, учился, по его словам, у самого Акимова, ездил к нему в Ленинград на курсы, Николай Павлович даже хотел оставить его у себя в Ленинграде, однако попал Глеб в другой театр, где художественный руководитель ничего не понимал в искусстве, не знал названий красок, путал индиго с ультрамарином, охру с киноварью, бездарь, ничтожество! Теперь Глеб красит автобусы в автопарке. – Сделаю я тебе твои кузова, дорогуша, сделаю, – говорил он Леониду, – такие кузова сделаю, весь Калинин сбежится смотреть. – Увидим, – коротко ответил Леонид, сутуловатый парень – инженер того парка, где красил автобусы Глеб. – Из старого новое не сделаешь, – заметил Иван Феоктистович, работавший в том же парке кузнецом. – А куда было деваться? Горисполком требует автобусы, а ты тянешь. – Леонид ссутулился над своей тарелкой. – Эге, – засмеялся Глеб, – так, думаешь, просто – мазнул кистью и все? Нет, дорогуша! Саше нравился Глеб. Лицо симпатичное, типичный русак из средней полосы, светловолосый, голубоглазый, с аккуратным носом. Короткая верхняя губа не портила его, а если отрастит усы, то совсем будет незаметно. – Леонид Петрович, – неожиданно спросила Люда, – вам шоферы нужны? – Нужны, конечно. – Возьмите Сашу, он шофер, московский. Леонид воззрился на Сашу. Глаза колючие. Хмурый, неразговорчивый, и чем больше пил, тем больше хмурился. – Права есть? – Есть, конечно. – С собой? – Со мной. – Покажи! Саша протянул свои права. Леонид посмотрел их, вернул. – Стаж семь лет, а все с третьим классом ходишь. – А зачем мне… Я механиком работал. – Может, к нам механиком пойдешь? – Нет, спасибо, не желаю за других отвечать, на машину пойду. – Был бы второй класс, посадил бы на автобус. – Грузовой обойдусь. – Приходи в парк, оформим. Молча хлопнул еще рюмку, отвернулся от Саши. Надо бы узнать, когда приходить. Если завтра, тогда он останется в Калинине, Рязань отпадает. С ходу получить работу в автопарке – большая удача. А снять комнату, наверно, поможет Люда. Но набиваться с вопросами не хотелось: на Леонида водка действует угнетающе, значит, жди хамства в любой момент. Глеб, наоборот, хмелея, становился еще благодушнее, покладистее, компанейский парень, но глаза лукавят, видимо, любит приврать и прихвастнуть. Говорит, что ездил в Ленинград учиться у Акимова, а Саша помнит, что Акимов ставил какой-то спектакль в Театре Вахтангова на Арбате, значит, работает в Москве, а Глеб говорит – в Ленинграде. Выходит, заливает. Но при всем том не лишен обаяния. Между тем все пили, Ганна принесла из кухни горячую вареную картошку, она хорошо шла с соленым огурчиком под водку, все хмелели, и Саша хмелел вместе со всеми. |