Книга Куда ты пропала, Бернадетт?, страница 66 – Мария Семпл

Он высадил меня возле колонии пингвинов Адели и вручил лист со спутниковой картой, на которой были отмечены какие-то границы. Карта была сделана на основе исследования месячной давности – тогда другой ученый считал яйца. Моей задачей было выяснить, из скольких вылупились птенцы. Ник оценил размер колонии.

– Похоже, размножение не состоялось.

Меня поразило, как буднично он это сказал.

– Что значит «не состоялось»?

– Адели запрограммированы на то, чтобы из года в год откладывать яйца в одном и том же месте. Весна в этом году была поздняя. Во время их гнездования земля была еще под снегом. Похоже, птенцов нет.

– Да откуда вы знаете? – Я совершенно не понимала, откуда он это взял.

– Это ты должна узнать. Наблюдай за их поведением, потом расскажешь, что увидела.

Он оставил мне приборчик с кнопкой и ушел к другой колонии, обещав вернуться через два часа. Адели, наверное, самые милые из пингвинов. У них угольно-черные головы, а вокруг черных глазок нарисованы ярко-белые круги, словно оправа. Я начала с верхнего левого угла и нажимала на кнопку каждый раз, как видела серый пушистый комок, выглядывавший между ног Адели. Клац, клац, клац. Я прошла по верхнему краю отмеченной на карте области, потом спустилась ниже и пошла в обратном направлении. Надо было следить, чтобы не посчитать одно и то же гнездо два раза, а это очень трудно, потому что гнезда не расположены аккуратными рядами. Закончив, я посчитала все заново и получила тот же результат.

Вот что удивило меня в пингвинах: грудки у них не чисто-белые, а в оранжевых и зеленых пятнах полупереваренного криля и водорослей, которыми они пачкаются, когда отрыгивают пищу для птенцов. Кроме того, пингвины воняют! А еще они орут. Иногда воркуют, это очень умиротворяющий звук, но в основном скрежещут. Пингвины, за которыми я наблюдала, большую часть времени ковыляли туда-сюда, воровали друг у друга камни, а потом жестоко дрались и клевали друг дружку до крови.

Я вскарабкалась по скалам повыше и огляделась. Вокруг бесконечно тянулся лед во всех возможных видах: ледяные реки, береговой припай, айсберги и просто глыбы льда в стылой воде. Воздух был такой холодный и такой чистый, что даже вдали лед можно было разглядеть во всех подробностях. Такое спокойствие, необъятный простор, умиротворение и потрясающая тишина – я могла бы сидеть там вечно.

– Какое поведение ты наблюдала? – спросил Ник, когда вернулся.

– Больше всего дерутся те пингвины, у которых нет птенцов.

– Вот как.

– Словно они должны заботиться о птенцах, но так как их нет, им некуда девать энергию. Вот они и дерутся.

– Мне это нравится, – он проверил мою работу. – Выглядит хорошо. Мне нужен твой автограф.

Я подписала лист, подтвердив, что исследование проводила я.

Вернувшись на корабль, мы с Ником застали папу в раздевалке. Он снимал с себя одежду слой за слоем. Я просканировала карточку. Раздался звон, на экране выскочила надпись: «БАЛАКРИШНА, ПОЖАЛУЙСТА, ОБРАТИТЕСЬ В АДМИНИСТРАЦИЮ».

– Хм, – сказала я и просканировала ее еще раз. Опять звон.

– Это потому что ты не сканировалась на выход, – сказал Ник. – Компьютер думает, что ты все еще на корабле.

– Итак, дамы и господа, – сказал голос над головой и надолго замолчал. – Надеемся, вам понравилась утренняя экскурсия и вы нагуляли аппетит для аргентинского барбекю, которое уже подают в обеденном зале.

Поднявшись до середины лестницы, я поняла, что папы нет. Он с озадаченным лицом стоял возле сканера.

– Пап! – Я знала, что сейчас у шведского стола выстроится очередь и мне не хотелось оказаться в ее хвосте.

– Ладно, ладно.

Папа заторопился, и мы принялись лавировать в толпе. После обеда экскурсии не планировалось, потому что мы должны были пройти огромное расстояние и останавливаться было некогда. Мы с папой пошли в библиотеку за какой-нибудь игрой.

Там нас нашел Ник. Он дал мне какие-то бумаги.

– Тут копии твоих данных и данных прошлых наблюдений, если интересно.

Может, у него все-таки была индивидуальность: он был хороший.

– Круто! – сказала я. – Сыграй с нами.

– Не могу, – ответил он, – мне надо вещи укладывать.

– Жалко, – сказала я папе. – Хотелось сыграть в «Риск», но у нас нет третьего игрока.

– Мы с тобой сыграем, – сказал женский голос с британским акцентом. Это была одна из девушек из порта Локрой! У нее и ее напарницы к рубашкам были приклеены рукописные бейджи с их именами и фразой «СПРОСИ МЕНЯ ПРО ПОРТ ЛОКРОЙ». Обе были только что из душа, на лицах сияли широчайшие улыбки.

– Как вы тут оказались? – спросила я.

– В ближайшие два дня в порт Локрой не будут заходить суда, – сказала Вивьен.

– И капитан сказал, что мы можем переночевать на «Аллегре», – добавила Айрис. Обеим так не терпелось поговорить, что они перебивали друг друга, словно автогонщики, подрезающие друг друга на трассе. Наверное, это от отсутствия общения с другими людьми.

– А как вы попадете обратно?

– Из-за Ника изменили расписание, – начала Вивьен.

– Поэтому нет послеобеденной экскурсии, – подхватила Айрис.

– «Аллегра» доставит его на Палмер, – продолжала Вивьен.

– Так что мы пересечемся с другим кораблем, идущим в порт Локрой, и пересядем на него…

– Но круизная компания держит это в секрете…

– Они хотят, чтобы пассажиры думали, что они одни-одинешеньки во всем Южном океане. Так что эти пересадки делаются только глубокой ночью…

– А еще мы с радостью сообщаем вам, что сходили в душ! – выпалила Вивьен, обе захихикали, и на этом словесная гонка завершилась.

– Простите, если я вам нагрубила, – ответила я.

Потом я обернулась к папе, но он направился в сторону мостика. Я не стала его окликать, потому что папа знает мою стратегию при игре в «Риск»: в самом начале занять Австралию. Она маленькая, но у нее только один вход и выход, и когда приходит время завоевывать мир, а у тебя нет Австралии, – ты туда входишь, и твое войско застревает там до следующего хода. И тут другой игрок может захватить войска, которые ты оставил по пути. Пока папа не вернулся, мы втроем быстренько выбрали цвет фишек и распределили войска. За четыре хода я присвоила Австралию.

Играть с этими девушками в «Риск» было одно удовольствие: никогда в жизни я не видела людей счастливее. Вот что делает с человеком горячий душ и возможность пописать в унитаз. Вивьен и Айрис рассказали смешную историю – однажды они сидели в порте Локрой, круизных кораблей не было, и тут вдруг причаливает огромная пижонская яхта. Оказывается, это «Октопус», яхта Пола Аллена. Он сам и Том Хэнкс сходят на берег и просят провести им экскурсию. Я поинтересовалась, удалось ли девушкам помыться на борту «Октопуса», но они ответили, что постеснялись попроситься.