Онлайн книга «Место под солнцем»
|
– Ты не знаешь, у него была потом другая семья? – Давид унаследовал от него старый «сааб» и летний домик под Крамфорсом. Он оказался единственным наследником. – Клас не ездил в Марокко? Юлия удивленно вскинула брови. Анника слегка покраснела. – Я слышала об одном человеке по фамилии Линдхольм. Этот человек живет в Марокко, и я интересуюсь, не родственник ли он Давиду… – Едва ли, – усомнилась Юлия. – Линдхольм – это очень распространенная фамилия. У нас в подъезде живет еще один Линдхольм. Нашу почту постоянно путают. – Мама? – Да, дружок, что случилось? – Моя летающая тарелка готова. Юлия просияла: – Это же здорово. Мы сейчас посмотрим. Ты посмотришь, Анника? – Если разрешит Александр. Мальчик кивнул. Они вошли в детскую, расположенную рядом со спальней Юлии. Половина комнаты была завалена огромными листами бумаги, обрезками фанеры и кусками дерева. Некоторые детали лежали горизонтально, другие возвышались до потолка. Юлия восторженно хлопнула в ладоши. – Это фантастика! – воскликнула она. – На этой штуке можно долететь до Луны. Мальчик серьезно посмотрел на мать: – Мне надо улететь выше, к звездам. – Что ты будешь там делать? – спросила Анника. Мальчик взглянул на нее с безмерным удивлением. – Это же понятно, – сказал он. – Я хочу полететь к папе. Анника взяла машину на стоянке в Шеппсброне. Добавился еще один лишний час, и ей пришлось уплатить пятьсот крон. Она поставила на пол сумку, позвонила в справочную и попросила дать ей адрес и указать дорогу до дома престарелых в Накке. Ее преследовал мрачный взгляд Александра. Она тряхнула головой и включила зажигание. Она медленно доехала к Слуссену, а потом свернула на Стадсгордследен. Машины еле двигались, словно струя густого сиропа. Дождь кончился, но на дороге лежала слякоть, и приходилось то и дело включать «дворники». Значит, есть шестнадцатилетняя девочка по имени Амира Линдхольм. Она живет в Марокко, на ферме недалеко от Асилаха. Торстен Эрнстен, отчим Давида Линдхольма, пропал в Марокко. Когда Анника проезжала Скурусюндет, ей показалось, что на небо на востоке немного просветлело. По шоссе она поехала в сторону Густавсберга. Где она слышала слово «Асилах»? Кто мог его произнести? В памяти всплыл голос Никласа Линде. Он о чем-то ей рассказывал, а она записывала, но это слово не имело отношения к теме статьи, но что же он сказал? «Поставки по морю осуществляются через два маленьких порта – Надор и Асилах, в феврале и марте». Они говорили о конопле, которую выращивали для производства гашиша марокканские крестьяне. Они с Линде тогда сидели в баре Дворца конгрессов в Малаге, и Линде под столом прижимался ногой к ее бедру. Задумавшись, она пропустила нужный съезд. Она развернулась, поехала назад, съехала в нужном месте и направилась в Рамсмуру. Старое приземистое здание с плоской крышей было подновлено в девяностых годах и выкрашено в лазорево-синий цвет. Новые вставки совершенно не гармонировали со старой архитектурой – ни окна, ни двери. Вокруг уродливого дома шелестели на ветру березы. Анника поставила машину на гостевой парковке и вздохнула. Она слишком редко водит машину, независимо от того, что думал завхоз Туре, и каждый раз, садясь за руль, испытывала жуткий дискомфорт. Она заперла машину и направилась к входу, когда ожил мобильный телефон. Звонила Берит Хамрин. – Прошу прощения, – сказала она. – Так уж получилось, что тебе пришлось взять на себя эту пресс-конференцию. – Какую пресс-конференцию? – спросила Анника и только после этого вспомнила о Филиппе Андерссоне. – Я была у зубного утром, в противном случае туда поехала бы я. Он что-нибудь сказал? – Ни звука, – ответила Анника и вспомнила, как он погрозил ей указательным пальцем. – Ты знаешь, что я не верю в его невиновность? Анника не ответила, продолжая идти к зданию. – Ты где? – спросила Берит. – Хочу навестить одну старую, выжившую из ума женщину. Она немецкая еврейка и приехала сюда на белом автобусе после войны. – Она немка? – сказала Берит. – И приехала в Швецию в белом автобусе? Должно быть, ты что-то перепутала. Анника от удивления остановилась. – Что ты имеешь в виду? – В белых автобусах привозили скандинавов, сидевших в немецких концлагерях, то есть датчан и норвежцев. Там не было немцев. – Ты уверена? – спросила Анника. – Многие утверждают, что этими автобусами спасали людей и других национальностей, но это украшательская ложь. Единственными немцами, попадавшими в белые автобусы, были умирающие узники, которых перевозили в другие лагеря. Они практически все умерли. Анника посмотрела на кроны берез. Собственно, ничего удивительного в этом не было. В этой семье вообще не было ничего нормального и здорового. – Почему ты спросила? – поинтересовалась Берит. – Расскажу позже. Я приеду в редакцию через несколько часов. Она вошла в здание, тщательно вытерла ноги, прежде чем пройти в вестибюль. Под потолком вестибюля висели лампы дневного света, отражавшиеся в линолеуме пола. На оштукатуренных стенах висело несколько абстрактных картин. Пахло дезинфицирующими средствами. Анника остановилась в дверях и прислушалась. В вестибюле начинались два коридора: один шел прямо, другой – направо. Людей видно не было, но откуда-то доносился гомон. Слева располагалась столовая. Дверь ее была полуоткрыта. Она зашла туда. При ее появлении две женщины лет пятидесяти, как по сигналу, обернулись, резко прекратив разговор. – Здравствуйте, – приветствовала их Анника. – Я хотел бы навестить Ханнелору Линдхольм. В какой комнате она проживает? Женщины переглянулись и о чем-то пошептались. После этого одна из них направилась на кухню, а вторая подошла к Аннике. – Меня зовут Анника Бенгтзон, – представилась она, протянула женщине руку и улыбнулась. – Я знакома с Юлией и Александром. Юлия рассказала мне, что Ханнелора была у них на Бондегатан перед праздником и… – Я знаю, кто ты, – сказала женщина. – Меня зовут Барбро, я руководитель этого учреждения. Мы здесь в Рамсмуре читаем газеты. Я знаю, что это ты спасла Александра. |