Онлайн книга «Я исповедуюсь»
|
– Я сейчас очень занят. Я услышал, как шериф, стоявший позади вождя арапахо, с презрением сплюнул, и не стал вмешиваться в разговор. В трех длинных коридорах была расставлена художественная проза, сгруппированная по языкам. На новеньких бесконечных полках, которые он заказал у мастера Планаса. В коридоре, ведущем в комнату, – романские языки. В коридоре, ведущем из прихожей, – славянские и скандинавские языки, а в широком коридоре в глубине квартиры – западногерманские. – Как ты можешь это читать? – вдруг спросил Бернат, потрясая книгой Данила Киша «Пешчаник» [245] . – Не спеша. Если знаешь русский, то сербский кажется не таким уж и сложным. – Если знаешь русский… – обиженно пробурчал Бернат. Он поставил книгу на место и продолжил: – Так уже не считается. – В столовой мы поставим эссе, теорию литературы и теорию искусства. – Придется убрать или витрины с хрусталем, или буфет. – Бернат указал на стены, не замечая прямоугольного пятна над буфетом. Адриа опустил глаза и сказал: весь хрусталь я дарю магазину. Пусть продают его и радуются. Я же взамен получу целых три стены. И были сотворены рыбы, и всякие животные, и чудища морские. И пустую стену, на которой некогда висел вид монастыря Санта-Мария де Жерри кисти Модеста Уржеля, взяли в полукольцо Уэллек, Уоррен, Кайзер, Берлин, Штайнер, Эко, Беньямин, Индгарден, Фрай, Канетти, Льюис, Фустер, Джонсон, Кальвино, Мира, Тодоров, Магрис и другие сулящие наслаждение тома. – Сколько языков ты знаешь? – Трудно сказать. Какая разница? Если знаешь несколько языков, то всегда можешь читать на большем количестве, чем сам можешь предположить. – Ну конечно, я хотел сказать то же самое. – Бернат почувствовал себя задетым. И через какое-то время, когда они отодвигали шкаф, сказал: – Ты не говорил, что учишь русский. – А ты не говорил, что готовишь Второй концерт Бартока. – Откуда ты знаешь? – Связи. В гладильную комнату я поставлю… – В гладильную комнату ты ничего не поставишь. – Бернат, голос разума. – Ты должен нанять прислугу, которая будет убираться, гладить и прочее. И у нее должен быть свой угол. – Я сам могу все это делать. – Ну-ну. Найди кого-нибудь. – Я умею жарить глазунью, делать омлет с картошкой, варить рис, макароны и все остальное. Делать омлет с картошкой. Салаты. Картошку с салатом. – Я говорю о другом уровне: гладить, шить, стирать. Готовить каннеллони или запекать каплуна в духовке. Как же лень кого-то искать. Но в конце концов он послушался Берната и нанял еще достаточно молодую и очень энергичную женщину по имени Катерина. Она приходила по понедельникам, оставалась обедать и вела весь дом, ничего не упуская. Даже гладила. И шила. Луч света во мраке. – Я думаю, в кабинет вам лучше не входить и ничего не трогать, хорошо? – Как скажете, – сказала она, входя в кабинет и окидывая его взглядом профессионала. – Но знайте, что это просто склад пыли. – Ну уж… Не будем преувеличивать. – Склад пыли, населенный этими серебристыми жучками, которые живут в книгах. – Вы преувеличиваете, Лола Маленькая. – Катерина. Я просто смахну пыль со старых томов. – Даже не думайте. – Тогда позвольте мне подмести здесь и протереть пол. – Катерина пыталась отстоять в переговорах хотя бы некоторые позиции. – Хорошо. Но на столе ничего не трогайте. – Ну что вы, конечно, – соврала она. Несмотря на изначальные благие намерения Адриа, Катерине пришлось соседствовать в гладильной с альбомами по искусству и энциклопедиями, поскольку там оставались еще свободные стены. Красноречивые гримасы Катерины не помогли. – Разве вы не видите, что другого места нет? – умолял Адриа. – У вас совсем не маленькая квартира. Зачем вам столько книг? – Чтобы поглощать их. – Такую квартиру испортили, даже стен не видно. Катерина проинспектировала гладильную после книжного вторжения и сказала: придется привыкать работать среди книг. – Не волнуйся, Лола Маленькая. Днем они смирные. – Катерина, – поправила Катерина и искоса взглянула на него, не будучи уверена, шутит Адриа или он действительно не в себе. – А что в коробках, которые ты привез из Германии? – спросил однажды Бернат, опасливо приподнимая кончиками пальцев крышку одной из них. – В основном филология и философия. И кое-какие романы. Белль, Грасс, Фолкнер, Манн, Льор, Капмань, Рот и все в таком духе. – Куда ты планируешь их поставить? – Философию в прихожую. Вместе с математикой и астрономией. Всю филологию, включая лингвистику, в комнату Лолы Маленькой. Романы – по коридорам, в зависимости от языка. – Ну так за дело. – А с каким оркестром ты планируешь играть Бартока? – Со своим. Я хочу попросить, чтобы мне разрешили сыграть концерт. – Слушай, вот это да! Здорово же? – Посмотрим, вытанцуется ли. – Скорее, сыграется ли. – Да. Тебе нужно заказать больше полок. Он заказал новые полки, и мастер Планас сиял как медный таз, потому что пыл Адриа по упорядочиванию пространства не угасал. И на четвертый день творения Катерина добилась важной победы: она испросила у Господа соизволения вытирать пыль с книг во всей квартире, кроме кабинета. И решила, что за небольшую доплату может приходить еще по четвергам утром и, таким образом, наверняка будет успевать хотя бы раз в год протереть каждую книгу. И Адриа сказал: как хочешь, Лола Маленькая, тебе виднее. – Катерина. – В комнате для гостей еще есть место, так что поставим туда религию, богословие, этнологию и греко-римский мир. И наступил момент, когда Бог разделил воды, и земля стала сухой, и были сотворены моря. – Тебе бы… Кто тебе больше нравится: кошки или собаки? – Нет-нет, никто. И сухо: – Никто. – Не хочешь, чтобы тебе загадили всю квартиру? – Нет, не в этом дело. – Ну разумеется, если ты говоришь… – сказал Бернат с иронией, ставя стопку книг на пол. – Но питомец скрасил бы тебе жизнь. |