Онлайн книга «"А существует ли любовь?" - спрашивают пожарники»
|
Солнце падало ей в глаза. Она вынула темные очки, надела их и засмеялась: – А то поймут, откуда я иду. – Не понял: зачем у него там эти очки? – сказал Режиссер. – «Я дам тебе сигнал» – вот конец эпизода. А потом она смеется. – И мы сразу переходим на дверь, – подхватил Оператор. – На двери солнце, она долго жмурится… И – бац! – она уже бежит по двору, как в этом японском фильме… И ее счастливый, прекрасный пробег по двору… – Очков не надо! – объявил Сережа. – Репетиция! – закричал Режиссер. – Актеры, на площадку! – уже орал Сережа. Вечером он вернулся в пустую квартиру и просто задохнулся от нежности. Он взял ее полотенце, почувствовал ее запах и понял, что сейчас заплачет. Он не представлял себе, как он мог желать утром, чтобы она скорее ушла… Всю неделю он ждал, что она позвонит. Но она не звонила. И только через десять дней он увидел на лестничной клетке привязанный к перилам воздушный шарик. А вечером она позвонила: – Видишь, я не смогла не прийти. Я уже не могу делать то, что я хочу. Они продолжали встречаться, но это были уже совсем другие, новые встречи. Он вдруг начал интересоваться, где она проводит время без него. И все время спрашивал: – А где ты была вчера? – Не важно, не важно… Он узнал постепенно, что она уже не занимается велосипедом, ушла с курсов подготовки в институт и работает в Доме моделей манекенщицей. – Хожу по язычку. Язычок – это место, где мы расхаживаем. Он очень расстроился и начал страстно объяснять ей, какое это ужасное место – Дом моделей (хотя никогда там не был). – Это вертеп! – Я никогда, ничего не буду тебе рассказывать… Он пришел в Дом моделей, уселся в заднем ряду, смотрел, как она выходила в ослепительном платье (туалет для новобрачных), и вдруг понял, что у них изменилось: пропала та счастливая легкость, та радость необязательности… Теперь он хотел все знать о ней, и злился, и ревновал, если не знал. Актрису опять вывели на площадку. – Надеюсь, мне хотя бы в минуту съемки скажут, что говорить! Вы все время меняете текст! – Милая, хорошая, добрая, забудьте, что у вас дурной характер и слушайте сюда! – кричал Режиссер. – Значит, идете, идете, идете от него! И вдруг у вас будто вырвалось: «Я тебя люблю!» И все! Поняли? Люблю! И все! И никаких его идиотских слов! Репетиция! – Тишина! – заорал Сережа. – Тишина, – повторили Женщины с никакими лицами. – Мотор! – Кадр 333, дубль 1. – Я тебя люблю! – Стоп! Нет! Нет! – страдал Режиссер. – Соберитесь! «Люблю» – это главное слово человечества! Это – глыба! Ради этого слова – все! Все предательства, все убийства, все подвиги! Ну! Ну, родная! Соберитесь! – Просто я хочу знать, где ты сейчас работаешь. Это естественно. – В Доме моделей. – Врешь! Вчера я случайно зашел в Дом моделей… – А я все думаю себе: кто такой знакомый в последнем ряду… – Но вчера мне сказали, что ты совсем ушла из Дома моделей! Мне наплевать, где ты работаешь, мне неприятно, что ты мне врешь! – Есть такая передача – «Хочу все знать». Один мой знакомый называет ее «Хочу хоть что-нибудь знать». – Меня не интересуют твои дурацкие знакомые с кретинскими фразами! Где ты проводишь дни? Где ты была, например, сегодня? – Сегодня я ходила с одним человеком и покупала мыло его маме ко дню рождения. Он мой старый друг… и он попросил меня. – Меня не интересует сегодня! Где ты вообще работаешь? Где? Где? – На меня нельзя кричать, а то я уйду. – Перестань паясничать! И перестань врать! Раз и навсегда! Я не хочу, чтобы ты… – он хотел сказать – «шлялась», – была черт знает где! Я не хочу слышать про твоих кретинских знакомых! Ты… ты… Она тихо-тихо ахнула и зашептала: – Как же? Ты что? – Тишина! – Попробуем еще раз снять! – Мотор! – Кадр 333, дубль 2. И Актриса рванулась к камере: – Я тебя люблю! – Стоп! Назад! Еще раз! Съемка! – Тишина в павильоне! – Мотор! – Кадр 333, дубль 3. – Ну?! Актриса не двинулась с места. – Ну?! Ну?! – вопил Режиссер. И, не выдержав, Женщина с никаким лицом истерически выкрикнула: – Я тебя люблю! – Стоп! Стоп! Она плакала. – Как же ты мог… Все правильно! Это мне за все! Ну конечно, если я с тобою, значит, я… Боже мой! Как ты обо мне думаешь! Спасибо! Будь я проклята! Спасибо тебе! Ее било. Начался взрыв, рожденный из пустяка. Все, что накопилось, молчало, распирало, – рванулось наружу. Она плакала страшно, горько, она кричала… – Я тебя люблю! Еще раз! Начали! Съемка! – Тишина! – Мотор! – Кадр 333, дубль 4. – Я тебя люблю! – Кадр 333, дубль 5. – Я тебя люблю!.. – Я тебя люблю! – Я тебя люблю!!! Он целовал ее, просил прощения и был счастлив, потому что понимал, что она его любит. Она долго счастливо всхлипывала, потому что она тоже понимала, что он ее любит. – Не буду я с тобою, клянусь. Сегодня мы в последний раз. Как же ты относишься ко мне? Ну что за дела такие! Все на меня кричат – мама, ты, бабушка Вера Николаевна, хоть удавись, честное слово! Потом они лежали в кровати, и он спросил: – Ну и где же ты все-таки работаешь? Она засмеялась. – Знаешь, что я сейчас вспомнила? В детстве мама меня наказывала – ставила в угол на коленки, на горох. Сколько я там простояла! Но зато так было хорошо, когда после всех слез мама меня прощала, и мы мирились. Помнишь, ты рассказывал что кто-то очень умный сказал… «Надо возделывать свой сад»… Каждый человек должен трудиться физически, только труд физический, тяжелый дает покой душе и верную точку зрения на жизнь… А еще ты цитату мне сказал из Толстого, помнишь? Он с ужасом вспомнил. Да, он разговаривал с ней как с собой, то есть попросту размышлял вслух, и оттого нес много бреда. Он забывал, что она ему верила, потому что думала: он знает. И еще он вспомнил, как однажды встретил ее в библиотеке Ленина с тетрадочкой под мышкой. Она попыталась спрятаться за колонну, но он извлек ее оттуда. Она все равно убежала, а потом объясняла: |