Онлайн книга «Врата Мёртвого Дома»
|
Геборик отъехал в сторону, подвёл коня к ближайшему дереву, прищурился, глядя на ближайший труп. Долгое время Ша’ик молчала, затем, не оборачиваясь, сказала: — Где твоя армия, Корболо Дом? — Стоит лагерем под стенами города… — Значит, вы не сумели взять Арэн. — Да, Провидица, не сумели. — Адъюнкт Тавор? — Флот вошёл в бухту, Провидица. Что же ты на это скажешь, сестра? — Глупцы сдались, — сказал Корболо Дом, и по голосу было слышно, что он сам не может в это поверить. — По приказу Первого Кулака Пормкваля. Это новая слабость Империи — то, что прежде было силой: эти солдаты подчинились приказу. Империя потеряла своих великих полководцев… — В самом деле? — Ша’ик наконец повернулась к нему. — Колтейн был из них последним, Провидица, — с напором сказал Кулак-предатель. — Новая адъюнкт не испытана в бою — да она Худова аристократка! Кто ждёт её в Арэне? Кто даст толковый совет? Седьмая уничтожена. Армия Пормкваля тоже. У самой Тавор армия из новобранцев. Которым предстоит сразиться с опытными бойцами, что втрое превосходят их числом. Императрица обезумела, Провидица, если думает, что чистокровная выскочка сможет вновь завоевать Семь Городов. Ша’ик отвернулась от него и посмотрела на Арэнский тракт. — Отведи своё войско, Корболо Дом. Пусть они станут частью моих сил здесь. — Провидица? — У Апокалипсиса есть лишь один командир, Корболо Дом. Делай, что я говорю. И молчание снова рассказывает историю. — Конечно, Провидица, — наконец выдавил из себя Кулак-предатель. — Леоман. — Провидица? — Пусть наши люди станут лагерем. Прикажи им похоронить мертвецов на равнине. Корболо Дом откашлялся. — А когда мы перегруппируемся — что ты предлагаешь делать дальше? «Предлагаешь»? — Мы встретимся с Тавор. Но время и место выберу я, а не она. — Ша’ик помолчала, затем добавила: — Мы возвращаемся в Рараку. Она не обратила внимания на выкрики удивления и возмущения, проигнорировала все вопросы, даже когда они стали требовательными. Рараку — сердце моей новообретённой силы. Мне понадобятся её объятия… чтобы одолеть страх — ужас — перед родной сестрой. О Богиня, направь меня… Возражения не находили ответа и постепенно смолкли. Поднялся ветер, застонал в воротах позади. Геборик повысил голос, чтобы перекрыть его: — Кто это? Я ничего не вижу — ничего не чувствую. Кто этот человек? Толстый, облачённый в шелка жрец наконец заговорил. — Старик, о Безрукий. Солдат, не более. Один из десяти тысяч. — Ты… слышишь… — Геборик медленно повернулся, его молочные глаза блестели. — Вы слышите смех бога? Кто-нибудь ещё слышит смех бога? Жрец-джистал склонил голову набок. — Увы, я слышу только ветер. Ша’ик встревоженно посмотрела на Геборика. Он вдруг показался таким… крохотным. В следующий миг она развернула коня. — Пора уезжать. Приказы вы получили. Геборик остался последним. Бывший жрец беспомощно сидел на лошади и смотрел на труп, который ни о чём ему не говорил. В ушах продолжал звенеть бесконечный хохот, который ветер нёс сквозь Арэнские врата за спиной. Что именно я не должен увидеть? Ты ли теперь воистину ослепил меня, Фэнер? Или это нефритовый незнакомец, который беззвучно течёт во мне? Что это — жестокая шутка… или акт милосердия? Смотри, что стало с твоим заблудшим сыном, Фэнер, и знай — знай без тени сомнения, — что я хочу вернуться домой. Я хочу вернуться домой. Командор Блистиг стоял у парапета и смотрел, как адъюнкт со своей свитой поднимается по широкой каменной лестнице, ведущей к воротам дворца. Она была, на его вкус, слишком юной, но даже с такого расстояния можно было почувствовать ту жёсткость, о которой все говорили. Рядом с ней шагала красивая молодая женщина — по слухам, помощница и любовница Тавор, — но имени её Блистиг не мог припомнить, наверное, никогда и не слышал. С другой стороны от адъюнкта шёл капитан её семейной стражи, человек по имени Бурав. Он был похож на бывалого солдата, и это немного успокоило Блистига. Рядом возник капитан Кенеб. — Безуспешно, командор. Блистиг нахмурился, затем вздохнул. Команда обожжённого корабля исчезла практически сразу после того, как поставила судно у причала и помогла выгрузить раненых солдат Седьмой армии Колтейна. Командир гарнизона хотел, чтобы эти моряки присутствовали на встрече с Тавор, подозревал, что адъюнкт захочет их допросить — и Худ свидетель, этим нахалам порка бы пошла на пользу… — Выживших солдат Седьмой собрали для смотра, сэр, — доложил Кенеб. — И виканцев? — Так точно, и обоих колдунов тоже. Блистиг поёжился, несмотря на жару. Вот уж жутковатая парочка. Холодные, молчаливые. И только на вид — дети. Прищура так и не нашли — командор хорошо понимал, что вряд ли когда-нибудь снова его увидит. Героизм и преступление в одном выстреле — жить с таким мало кому будет легко. Оставалось лишь надеяться, что старого лучника не найдут потом плавающим лицом вниз в водах бухты. Кенеб откашлялся. — Эти солдаты, сэр… — Я знаю, Кенеб, знаю. — Они разбиты. Ох, милостивая Королева, сломлены. Магическое исцеление врачует только плоть. А у меня и своих проблем с гарнизоном по горло. Никогда ещё не командовал такой… хрупкой армией. — Нам лучше спуститься, сэр. Она уже почти у ворот. Блистиг вздохнул. — Да, идём, посмотрим на этого адъюнкта Тавор. Маппо осторожно уложил Икария на мягкий песок. Он натянул над бесчувственным другом навес для тени, но ничего не мог поделать с тяжёлым запахом разложения, от которого загустел воздух. Не лучший запах для момента, когда ягг придёт в себя… Позади осталась разрушенная деревня, тень закопченных ворот не дотягивалась до места, где Маппо разбил лагерь — рядом с дорогой и её жуткими хранителями. Путь Азатов выплюнул их в десяти лигах к северу, несколько дней назад. Всё это время Маппо нёс Икария на руках, искал место, где не было бы признаков смерти — надеялся, что вот-вот его найдёт. Но пришёл лишь к обители ещё большего ужаса. Маппо выпрямился, заслышав стук колёс на дороге. Прищурился против солнца. Одинокий вол тащил открытую телегу по Арэнскому тракту. На козлах сидел сгорбленный человек, а за спиной у него ещё двое возились с чем-то невидимым за бортом телеги. |