Книга Врата Мёртвого Дома, страница 92 – Стивен Эриксон

— Расслабься, девочка, — сказал убийца, выпрямляясь. — Я снова в армии.

Два мальчика — одному на вид было лет семь, другому четыре — с преувеличенной осторожностью подошли к потерявшему сознание капитану и его жене. Женщина заметила их и раскинула руки. Оба бросились в её объятья.

— Его затоптали, — объяснила Минала. — Один из разбойников тащил его за своим конём. Шестьдесят шагов, прежде чем он перерезал верёвку.

Женщины в гарнизоне были либо шлюхами, либо жёнами — по поводу Миналы сомнений не возникало.

— Твой муж тоже был в этой роте?

— Он ею командовал. Но он умер.

Таким тоном Минала могла бы говорить о погоде. Калам почувствовал в этой женщине железный самоконтроль.

— А капитан — твой зять?

— Его зовут Кенеб. Мою сестру Сэльву ты уже знаешь. Старшего мальчика зовут Кесен, младшего — Ванеб.

— Ты из Квона?

— Давно уехали.

Болтать не любит. Убийца покосился на Кенеба.

— Жить будет?

— Не знаю. У него голова кружится. Теряет сознание.

— Перекошенное лицо, невнятная речь?

— Нет.

Калам подошёл к своему коню и собрал поводья.

— Куда это ты? — резко спросила Минала.

— Там один разбойник стережёт еду, воду и скот. Нам это всё нужно. Значит, вместе и пойдём.

Калам начал возражать, но Минала подняла руку.

— Подумай, капрал! У нас есть кони разбойников. Все мы сможем ехать верхом. Мальчики научились сидеть в седле прежде, чем ходить. А кто нас защитит, когда тебя не будет? Что случится, если тебя ранит этот последний разбойник? — Она развернулась к сестре. — Кенеба положим на седло, Сэльва. Договорились?

Та кивнула.

Убийца вздохнул.

— Только разбойника предоставьте мне.

— Хорошо. Судя по реакции Кенеба, ты нажил себе определённую славу.

— Дурную или добрую?

— Думаю, это он расскажет, когда очнётся.

Надеюсь, что нет. Чем меньше они обо мне знают, тем лучше.

До рассвета оставался ещё час, когда Калам поднял руку, чтобы остановить отряд.

— Вон там старое русло, — прошептал он, указывая на тёмную полосу в тысяче шагов впереди. — Вы все ждите здесь. Я быстро.

Калам снял с седла лучший из разбойничьих луков и выбрал две наименее потрёпанные стрелы.

— Заряди арбалет, — сказал он Минале. — На случай, если что-то пойдёт не так.

— А как я узнаю?

Убийца пожал плечами.

— Нутром почуешь.

Он покосился на Кенеба. Капитан висел на седле, так и не придя в сознание. Нехорошо. Ранения в голову — самые непредсказуемые.

— Он ещё дышит, — тихо сказала Минала.

Калам хмыкнул, затем побежал трусцой через равнину.

Свет костра он увидел задолго до того, как добрался до высокой травы на берегу. Никакого страха. Хороший знак. А вот голоса — плохой. Калам опустился на землю и пополз на животе по укрытой росой траве.

Прибыл ещё один отряд разбойников. С подарками. Калам разглядел неподвижные тела пяти женщин. Каждую изнасиловали и убили. Кроме подельника Борду, у огня сидели ещё семеро. Все были хорошо вооружены и одеты в доспехи из вываренной кожи.

Подельник Борду тарахтел по тысяче слов на каждый вдох.

— …чтоб коней не томить. Вот пленники пешком и пойдут. Две женщины. Два мальчика. Точно говорю. Борду такое продумывает. И конь королевский. Сами увидите…

— Борду подарит коня, — прорычал один из новоприбывших. Это не был вопрос.

— Само собой! И мальчика одного. Борду — щедрый командир, начальник. Очень щедрый…

Начальник. Значит, это — настоящие воины Вихря.

Калам подался назад, затем замешкался. В следующий миг его взгляд упал на убитых женщин, и убийца беззвучно выругался.

Тихий щелчок прозвучал у него над самым плечом. Калам окаменел, затем очень медленно повернул голову. Рядом с ним сидел, пригнувшись, Апт, с клыков свисала нитка слюны. Демон с намёком подмигнул.

— Значит, сейчас? — прошептал Калам. — Или посмотреть пришёл?

Демон никак не ответил. Разумеется.

Убийца положил на тетиву лучшую из двух стрел, послюнил пальцы и провёл ими по оперенью. Не было никакого смысла выдумывать хитроумный план. Надо просто убить восьмерых.

Держась в высокой траве, он приподнялся, сел на корточки, набрал воздуха в лёгкие и натянул лук. Надолго задержал тетиву и дыхание.

Выстрел получился что надо. Стрела вонзилась командиру отряда точно в левый глаз, и железный наконечник с хрустом вошёл во внутреннюю стенку черепа. Голова дёрнулась так, что с неё слетел шлем.

Калам уже вновь натянул тетиву, хотя тело ещё только зашаталось, чтобы рухнуть лицом вперёд. Прицелился он в того, кто отреагировал быстрее всех, высокого солдата, который сидел спиной к убийце.

Стрела пошла слишком высоко — подвело кривое древко. Наконечник ударился в правую лопатку и отскочил от кости прямо под ободок шлема. Каламу снова повезло, воин замертво рухнул в костёр. Тело притушило пламя, вверх взметнулись искры. Темнота плащом окутала овраг.

Убийца бросил лук на землю и быстро подскочил к орущим, перепуганным солдатам. В правой руке Калам держал пару ножей. Выбрал цели. Левая рука рассекла тьму, посылая в полёт первый нож. Воин закричал. Другой заметил убийцу.

Калам обнажил длинный нож и кинжал для ближнего боя. Противник попытался снести ему голову тальваром. Убийца пригнулся, шагнул ближе и вогнал клинок ему под подбородок. Поскольку кинжал не встретил на своём пути твёрдой кости, Калам успел выдернуть его, чтобы парировать выпад сулицей, сделать ещё шаг и воткнуть остриё длинного ножа в горло врагу.

По плечам Калама прошлось лезвие тальвара, удар оказался скользящим, так что не смог рассечь кольчугу под телабой. Убийца развернулся и, держа нож обратным хватом, распорол противнику щёку и нос.

Когда воин отшатнулся, убийца отбросил его прочь ударом ноги. Три остальных бойца и подельник Борду отступили, чтобы перестроиться. Похоже было: они вообразили, будто на них напал целый взвод. Калам воспользовался тем, что противники панически озирались, высматривая в тенях врагов, и добил воина с раскроенным лицом.

— В стороны! — прошипел один из воинов. — Джелем, Ханор, берите арбалеты…

Дожидаться, пока дело дойдёт до арбалетов, было глупо. Калам бросился на солдата, который взялся командовать. Тот отчаянно отступал, тальвар в его руке метался, пытаясь предвосхитить сложные финты и обманные выпады убийцы и распознать, который из них станет настоящим ударом. Затем инстинкт заставил воина забыть о защите и контратаковать.