Книга Слепой Орфей, страница 32 – Александр Мазин

Кирилл встает. Обычно этого достаточно. Но не в данном случае. Бандит тоже встает и оказывается таким же громадным. Глядят друг на друга в упор.

Сердце у меня уходит в пятки. Это же бандиты! Чувствую, громила сейчас ударит…

– Эй, сын земли! – внезапно произносит Сермаль участливым голосом.– Не обижай человека. Видишь, у него член отвалился.

Кирилл не шевелится, а громила кидает злобный взгляд на Сермаля:

– Ты чё…

И тут лицо его меняется на глазах. Судорожным движением он цапает себя за ширинку… и белеет.

– Ты, парень, на полу поищи,– тем же участливым голосом советует Сермаль.– Если недавно отвалился, еще можно пришить. Только быстро надо.

К моему невероятному изумлению, громила молча опускается на четвереньки и дрожащими лапами шарит по грязному полу. Его приятели тупо наблюдают.

– Нашел? – секунд через двадцать интересуется Сермаль.

– Не-а,– дрожащим басом отвечает громила.

– Так, может, он на месте? – деловито предполагает Сермаль.

Громила щупает… и расплывается в улыбке.

– Ага,– говорит он,– на месте! – и поднимается с четверенек.

– Ну ты… – выходя из ступора, рычит один из его приятелей.

Но громила его притормаживает, широко улыбается Сермалю.

– Спасибо,– говорит он.– Пошли, братва!

Все четверо поднимаются и уходят. Кирилл садится на стул. Я – в полном недоумении.

– Это что,– спрашиваю,– гипноз?

– Почти,– добродушно отвечает Сермаль. А через некоторое время даже снисходит до объяснений.

– У каждого человека,– говорит он,– есть нечто, что он очень боится потерять. И как ни странно, убедить его в том, что он это потерял, совсем несложно. Главное – ваша уверенность.

Объяснение кажется мне разумным. И психологически грамотным. Но, черт возьми, я чувствую, что за всем этим кроется что-то еще.

Мы продолжаем есть как ни в чем не бывало. На моих мужиков с восхищением пялится официантка. Физиономия у нее как у курицы. И фигура такая же.

Поели. Сели в машину.

– Куда едем? – интересуюсь казенным голосом.

– Прямо,– отвечает Сермаль.– Пока прямо.

Ладно, поработаем шофером. Завела, вынула сигарету.

– Сермаль, дайте мне прикурить, пожалуйста.

Кирин дружок послушно вынул из гнезда зажигалку, повертел в пальцах… и вставил обратно.

– Вы ведь не хотите курить, Мариночка.

Верно. Не хочу. Только что хотела, а сейчас даже подумать противно. Экстрасенс хренов! Может, хоть курить брошу?

– Вы – экстрасенс, Сермаль?

– Экстрасенс – это кто? – Взгляд прямо-таки деревенский.

– Помесь конферансье и шамана.

За спиной хрюкнул Кирилл. Верно. Для него и сказано.

Глаза Сермаля неожиданно становятся ласковыми.

– Вы на меня сердитесь, Мариночка? За что?

Так я тебе и скажу!

– Вы, Сермаль, случайно мысли не читаете?

– Только хорошие. А вот дальше – налево.

Налево так налево. Сворачиваю со Среднего на Линию.

– А теперь вон в ту подворотню.

Можно и в подворотню.

Квадратный двор. Стены. Из-под обвалившейся штукатурки выглядывают царских времен кирпичи. В углу – лавка. На лавке – древние бабки, похожие на перезрелые грибы. Рядом с лавкой – мусорные баки. От баков несет тухлятиной.

– Узнаешь? – спрашивает Сермаль.

– А как же! – басит за спиной Кира.– Нападение с целью ограбления.

Оба ржут. Бабки вздрагивают и начинают шушукаться.

– Видишь бумажку на стене? – спрашивает Сермаль.

Наблюдаю в зеркальце, как Кира беспомощно щурится. Очки надо носить, пижон!

– Мариночка, можно подъехать поближе?

Барин какой! Три шага не пройти. Однако подаю машину. Но Кира все равно ни хрена не видит. Сермаль, смилостивившись, читает вслух:

– «Занятия по хатха-йоге. Дипломированный специалист двенадцатого посвящения. Физическое здоровье, душевное равновесие и магическая неуязвимость. От пятнадцати до пятидесяти лет. Запись с одиннадцати до тринадцати и с восемнадцати до двадцати. Торопитесь, прием ограничен!»

– А не записаться ли нам? – интересуется Сермаль.– Не ровен час – не успеем.

Ржут. Чокнутые.

– Тринадцатая – это рядом,– отгоготавшись, говорит Сермаль.– Вперед, прекрасная возничая!

Экие он слова знает. Едем на Тринадцатую. Пристраиваюсь у обочины между палевой «шестеркой» и ядовито-синим «жуком».

– Мне подождать в машине? – спрашиваю с сарказмом.

– Ну зачем же? – удивляется Сермаль.– Пойдем вместе. Будет интересно.– Он улыбается по-мефистофельски обольстительно. Чем же все-таки от него пахнет?

Дверь в подвал зазывно распахнута. У входа уже известное нам объявление, но с припиской: «Здесь!» И красная жирная стрела. У двери Сермаль с Кирой деликатно пропускают меня вперед. Джентльмены хреновы. Спускаюсь по обгрызенным ступенькам в крохотную комнату. Каморка папы Карло. В каморке стол. За столом дама неопределенного возраста. Умело засушенная дама. Она душевно улыбается:

– Вы – записываться?

За мной, нет не за – надо мной возникает длинное туловище Сермаля, а рядом, заполнив все свободное пространство каморки,– медвежья фигура Киры.

– Ам! – говорит Сермаль, и дама отшатывается.

– Валерий Борисович! – истошно кричит она.

Дверь за ее спиной тут же распахивается, и оттуда появляется загорелый, очень привлекательный мужчина с длинными пышными волосами цвета воронова крыла. Небольшая остроконечная бородка ему очень идет.

– Здравствуйте, друзья мои,– доброжелательно произносит он… И лицо его гаснет. Скорее всего потому, что где-то над моей головой его взгляд скрестился со взглядом Сермаля.

Я осторожно (от греха подальше) теснюсь в сторонку. Сермаль вплотную подходит к столу. Кира тоже. Теперь я вижу главным образом их спины.

– Значит, дипломированный специалист? – рокочет Кира.

– Да.– Приятный баритон специалиста слегка дрожит.

– А вот мы тебя сейчас – ам! – и скушаем! – ухает Сермаль.

– Вместе с дипломом! – подхватывает Кирилл.

– И с психической неуязвимостью! – добавляет Сермаль.

Становится тихо. Слышно только сдавленное посапывание засушенной дамочки.

Мне жутко интересно. Я протискиваю голову между стеной и локтем Киры и вижу, что элегантный специалист Валерий Борисович ничуть не испуган, а, сдвинув брови, в упор смотрит на закаменевшего лицом Сермаля. Пауза длится почти минуту…