Онлайн книга «Блатные псы»
|
– Это не имеет значения, – скривился Саньков. – Значит, доказательствами вы меня прижать не можете? – Не можем. – Значит, нет на меня ничего? – Только предположения. – Предположения – в топку. А доказательств нет и не будет, потому что я не при делах. Леонид очень хотел остаться вне досягаемости закона, поэтому задействовал самых опытных и преданных людей. И план хитрый придумал, и осуществил его. И Лукомора под раздачу подставил, и Одинцова «закрыл». Кто не с ним, тот против него, а врагов нужно уничтожать. Все хорошо, но, увы, не так гладко, как хотелось бы. Татарин отказался занять почетное место в графе расходных материалов, сбежал, на его розыск отправилась группа Марка Сколкова… Говорили Никиткину, что майор Одинцов мужик фартовый, он не поверил, а так оно и оказалось. Кто ж знал, что Сколков на Одинцова нарвется. А Марк действовал в своей фирменной манере, при полном параде, с пневматическим автоматом наперевес. Говорил ему Леонид, что на этой фишке он когда-нибудь поскользнется. Не послушал. И влетел… А фартовость Одинцову не помогла, Семен его переиграл по всем статьям. Сначала в ситуацию загнал, а потом ее утяжелил – вторым трупом. У Семена все хорошо, а группа Сколкова снова облажалась, на этот раз по-крупному. Одинцова «закрыли», но остался его опер, такая же фартовая сволочь. На зверя этого ловца потянуло, на него он и нарвался. Пулю схлопотал, но и сам сломал ребятам игру. Один в больнице, другой в изоляторе. Хорошо, Татарина грохнуть успели… И Гударева грохнули. Он мог вывести следствие на Семена, поэтому его и убрали. Семен сам лично об этом позаботился. Что-что, а следы заметать он умеет… Хотя и облажался с Мишей Веселым… Маков о Семене мог только слышать, личных контактов с ним не имел, но было бы неплохо «зачистить» и его. Но как это сделать? Напрячь Санькова? Абсурд! Эта рыба хоть и на крючке, но хвостом бьет мощно. И в руки ее лучше не брать, а то выскользнет… – Не все так просто, – сказал Саньков. – Ну и какие сложности? – внутренне напрягся Леонид. Слишком сложную комбинацию он разыграл, поэтому и проколов много. Он пытается держать ситуацию под контролем, и пока вроде бы все в порядке, но любой, даже слабый толчок в спину мог сбросить его в пропасть. И он прекрасно это понимал. – Одинцов Макова допрашивал. На правах арестанта допрашивал. Избил его очень сильно. Никиткин удивленно вскинул брови, но промолчал. С Маковым он лично знаком не был, но слышал о нем. Отличный боец, сильная, волевая личность, а Одинцов его избил… Как он мог избить, если Маков головой сразу три кирпича разбивает? Может, хитростью как-то взял? – Маков практически раскололся. Сказал, что знает, кто дал отмашку на Татаринова, – внимательно глядя на Леонида, угрюмо произнес Саньков. – Не надо на меня так смотреть. Не люблю… И кто такой Маков, не знаю… – Тебе неинтересно знать, кто дал отмашку? – Мне интересно знать, что против меня нет доказательств. – Маков сказал про какого-то Семена. И Одинцову сказал, и мне сказал. Но кто такой этот Семен, он не знает. Гударев, сказал, знает. Но Гударева мы допросить не успели. Убили Гударева… – И что? – Возможно, Маков знает, кто такой Семен и как на него выйти. Знает, но говорить не хочет. Но теперь Гударева нет, и Маков понимает, почему с ним так поступили, поэтому будет цепляться за жизнь всеми своими присосками. А мы можем предложить ему массу вариантов – вплоть до программы защиты свидетелей. Если он сдаст нам Семена, мы выйдем на тебя. И тогда, сам понимаешь, что с тобой будет. – Не будет. Не выйдут на меня. Потому что я не знаю, кто такой Семен. – Как знаешь, я тебя предупредил. – А не надо меня предупреждать, – жестоко сощурился Леонид. – За меня горой стоять надо. И если вдруг какие-то проблемы, ты сам должен меня на разговор вызывать, а не ждать, когда я тебя кликну. Ты меня понимаешь? – Понимаю. И я на твоей стороне… Но всему есть предел… Зачем ты Одинцова подставил? – У тебя есть доказательства? – Доказательства нужны для суда, а я тебя судить не собираюсь. Мне просто нужно знать, зачем ты подставил Одинцова. – Не подставлял я его. – И все-таки, зачем? – Какой ты настырный! – И тем не менее… – Ты наглый… Но не такой наглый, как твой Одинцов. И не такой опасный… На тебя есть компромат. Тебя можно похоронить морально, а его – только физически, – усмехнулся Никиткин. – Теперь понятно, – волком глянул на него Саньков. Нет, шакалом глянул. Волк не побоится напасть на более сильного противника, сойтись с ним в смертельной схватке, порвать его, уничтожить, а шакал может воевать только с беззащитными животными. И еще шакалы питаются объедками с царского стола, но при этом изображают из себя благородных зверей… – Что тебе понятно? – Не надо хоронить Одинцова физически, это уже слишком. – А двадцать лет строгого режима? – Он сильный, он переживет… – Значит, говоришь, он какого-то там Макова допрашивал? – в раздумье спросил Никиткин. – Допрашивал, – уныло кивнул Саньков. – А он имел на это право? – Нет. – Тогда почему он это право получил? У заключенного не должно быть никаких прав. Он до сих пор у вас в изоляторе? – Да, у нас. – Ему предъявили обвинение? – Да, сегодня был следователь… – Значит, ему пора в СИЗО. – Его переведут. – Когда? – Ну, в списки уже включили… – Списки оставь себе, а его давай в СИЗО. – Это требование? – слабо возмутился Саньков. – Нет, это рекомендация. Категорическая рекомендация, – нагло усмехнулся Леонид, глядя полковнику в глаза. – А если нет? – Как ты заметил, Игорь Яковлевич, я тебя особо не напрягаю. Папочка на тебя у меня есть, но я ее не открываю. А могу! Давай не будем обострять наши отношения. Я сказал тебе, что нужно сделать с Одинцовым, и ты это сделаешь… – Ну, если так нужно. – Саньков снова отстучал барабанную дробь по столу. На этот раз его пальцы выдали четкий, равномерно-дробный звук. – Нужно… И постарайся отправить его к Лукомору. – Что? – встрепенулся полковник. Никиткин скривил губы в презрительной ухмылке, вытер салфеткой руки и поднялся. – Если вдруг какие-то проблемы, Игорь Яковлевич, звони. Держи меня в курсе… Ты же не хочешь пойти на дно вместе со мной? |