Онлайн книга «Метро 2035»
|
* * * Вернулись. А там все по-новому. Дитрих с товарищем доели и сгинули. А в Сашиной кабинке стонали. Все с ней было в порядке. – Вот тут, – сказал Артем. Переглянулись. Сели ждать за дождиком, уставившись каждый в свой стакан. Гомер ерзал, кашлял. Артем слушал себя: что там? Ветер внутри выл. Крутил железные лопасти, скрипел, переделывался в силу, чтобы Артему еще немного побыть на земле. Где вы, белобрюхие небесные корабли? Куда летите по этому ветру? Глотал водку: в стакане от того, что пригубливал, расходилось розовое облако, а внутри у Артема – облако мутное, как самогон. Сон наваливался. Сколько он не спал? Сутки? Достонали; вышел какой-то хмырь, застегиваясь. Улыбнулся, как победитель. Что с этим делать? Гомер сорвался с места, зашаркал туда. Курицу бросил. – Саша?! – Гомер… Ты?.. Артем не двигался. Не его разговор. Но не слышать не мог. – Боже… Ты тут… Зачем ты? Сашенька… – Со мной все в порядке. – Я… Я думал, ты умерла… Искал тебя там, на Тульской… – Прости. – Почему ты не сказала мне? Не нашла? – А ты как меня нашел? – Я… Артем. Знаешь его? Он мне показал. – Он тут? – Ты… Зачем этим занимаешься? Саша? Зачем ты – этой грязью? – Разве – это – грязь? – Тебе не надо. Нельзя этим. Давай, ты… Собирай вещи свои. И пойдем. Артем огладил наганный барабан. Не прямо сейчас. Завтра, послезавтра – когда к ней явится Бессолов. Пускай ответит. После этого – пожалуйста. Хорошо? Курица смотрела на него, голова набок. – Куда? Я не пойду никуда. – Как это? Тебя держат тут? Ты в рабстве? Мы можем… Я попрошу… – Нет. – Я не понимаю! Ты можешь другим зарабатывать… Если тебя выкупить нужно… Тебя нужно выкупить? – Я не в рабстве. – Тогда что?! Я не понимаю… – Я тут на своем месте. Расскажи лучше про себя, как ты? Как… Хантер? – Не знаю. Господи… Что значит – на своем месте?! – Я там, где я нужна людям. – Это глупость, это бред! Тебе восемнадцати нет еще! Что ты такое говоришь?! Это бордель! Притон! Все эти грязные мужики… Это не может так продолжаться! Мы уходим! – Нет. – Пойдем! – Пусти! Курица вслушивалась: переживала за Гомера. А Артем не вмешивался. Прав не хватало. Да и на чьей стороне вмешиваться? – Ты не должна! Ты не имеешь права! Ты не проститутка! – Как будто это самое плохое, что может случиться с человеком. – Ты… Бедная девочка. Я потерял тебя… Я виноват… – Ты не виноват. И ты не мой отец. – Я и не… Зачем тебе здесь быть? Тебе не нужно! – Это все? Ты же думал, что я умерла. Вот я, живая – какая разница, проститутка я, или нет? – Ты! Не! Проститутка! – А кто? Какой-то человек остановился у открытой двери. Затылок обритый собран в складки. На плечах куртка кожаная топорщится. Охранник? Проверяет, можно ли хозяину зайти? Артем протер глаза, подался вперед, посмотрел вправо и влево. Темные волосы на пробор, мешки под глазами – нет такого человека в толпе? – Ты не та девушка, которая станет за патроны себя… Которая позволит… Себя… С собой такое… Я тебя не такой помню! – Ясно. А если я такая теперь, то что? – Нет! Это мерзко! – Ну сделай меня другой в своей книжке. Сделай меня такой, как тебе нравится. Какая разница, чем я занимаюсь в жизни? Какая разница, что там с Хантером? – При чем тут это?! – Ты закончил свою книгу? Чем? Что случилось на Тульской? – Я не понимаю. Потоп! Прорыв вод. – Чудо. Чудо у тебя там? – Это не финальный вариант. – Ну поправил же резню на чудо. Вот и меня поправишь. Сделай меня феей. Прости. У меня следующий гость сейчас. Я по записи принимаю. Как доктор. Сделай меня доктором. – Я не уйду! Человек со складчатым затылком послушал это все, плюнул и ушел. Артем обмяк. Гладил Рябу пальцами. Курица дремала. Наган не спал. * * * Вертели анальгин со спиртом этот вертеп, вертели мир, Артемову голову, ненадежно закрепленную, вертели. Вышел наконец Гомер – потерянный, как ледяной водой облитый и током встряхнутый. – Зачем она так? – Ты иди. Иди, дедуль. Дай мне с ней поговорить. Потом… Увидимся. Давай в той же харчевне. Где вы с Ильей. Соболезнования ему. – Ты тоже… Ее? – Посмотри на меня. Куда мне? Мне поговорить. – Забери ее отсюда, Артем. Ты хороший парень. Искренний. Забери. – Искренний. Ладно. Постучал. Она слышала уже голос, не удивилась ему. Он качнулся внутрь. – Привет. – Ты вернулся! Был в своей Балашихе? – Был. – На тебе лица нет. Сядь. Хочешь что-нибудь? Воды? Вот тут, вот сюда. Она была удивительно чистой, Саша. Свежей. Никакая грязь к ней не приставала. Вот только что мяли ее, разрывали на куски, а она волосы всего поправит – и воспрянет снова. Как это она делает? Как женщины это делают? Может, пьют мужчин? – Там… Там глушилки. В Балашихе. – Какие глушилки? – Сашенька. Этот человек, которого ты хозяином называешь… Бессолов… – Погоди. Это что тут у тебя? Господи, какие ужасные язвы. И это… Ты горячий. У тебя жар. – Постой. Ты слышишь? Этот Бессолов. Кто он такой? – У тебя пистолет. – Когда он придет?.. – Бедный. Тебе хуже, да? – Это он? Тот извращенец, который тебя использовал тогда, ночью? Который меня использовал? Который смотрел на нас? – Который нас познакомил? – Послушай. Послушай меня. Когда он придет? Я хочу с ним поговорить. Мне нужно. – Зачем? – Зачем. Он во главе этой пирамиды стоит. Он всем тут заправляет. Красными крутит, фашистами… Мельником. Я хочу понять. Какой в этом смысл. Что мы все в метро. В чем план. Пускай скажет. – Смотри. У тебя корочки отсохли. От ожога. Можно? – Это… Ты говорила, я это сам себя прижег? – Да. – Почему я это сделал? Зачем? |