Онлайн книга «Темные дороги»
|
Дядя перевел глаза на тетю Джен. Уж она-то ничего не забыла, сразу было видно. – На ужин останешься? Я широко улыбнулся тете Джен. Больше всего на свете мне хотелось сказать «да». Но есть за одним столом с ней? Ни за что. – Мне домой надо. Косить траву пора. Дядя одобрительно усмехнулся и объявил: – Я занялся этим с утра пораньше. Дождь весь день собирается. Но пивка-то выпьешь? Тетя Джен яростно зашептала ему что-то на ухо. Он наклонил голову: – Что ты говоришь? Шепот возобновился. Я слышал только шипение. Дядя нахмурился и покачал головой: – Тетя Джен считает, что ты уже выпил достаточно. Ты пьян? Тетя испепелила его взглядом. – Нет, сэр, – произнес я. – Удовлетворена? Он не пьян, – бросил дядя и поманил меня за собой. Спросил на ходу: – Как там девочки? – Замечательно. – Каникулы скоро? – На следующей неделе. – Поди, ждут не дождутся. – Разумеется. Их хлебом не корми, дай подольше поторчать на свежем воздухе. У него в гараже целый холодильник был забит одним пивом. Женюсь, заведу себе такой же. В довесок к обеденным отсосам и свиным отбивным под медово-яблочным соусом. Дядя заметил, что я смотрю на его верстак, занимающий полпомещения. – Когда становится тепло, я оставляю пикап и легковушку снаружи и весь гараж занимаю под мастерскую, – пояснил дядя, протягивая мне пиво. – Жену это бесит. Но иначе мне с моими деревяшками не разместиться. Он подошел к верстаку поближе, я за ним. – Сейчас делаю для Джен сундук, чтобы было где хранить тещино барахло. – Какое красивое дерево. – Я провел рукой по гладкой темно-красной поверхности. – Вишня, правда? – Точно, – улыбнулся он. – Ты столярничаешь? – Нет. Просто люблю дерево. Я глотнул пива и попытался пристроить банку на верстак, но тот все время куда-то уплывал. – Когда-то мне казалось, что неплохо бы попробовать, – развивал свою мысль я, – но ведь инструменты нужны, дерево, помещение. Да и отца как-то не тянуло. – Майк тоже не интересуется, – признался дядя. – Вечно его нет дома. Живет по расписанию. Тренировки. Сборы. Соревнования. Приемы. Я сочувственно кивнул: – Быть суперзвездой нелегко. Дядя угрюмо посмотрел на меня: – Не пойму, Харли, когда ты говоришь серьезно, а когда… – Я всегда серьезен. Дядя принялся перекладывать инструменты на верстаке. – Быть суперзвездой нелегко, – проговорил он, вертя перед глазами сверло. – Впрочем, я за него рад. Он прямо создан для такой жизни. Только бы он удержался в струе. – В смысле? Он отложил сверло и взял в руки стамеску. – Тьма-тьмущая подростков играют в колледже в футбол, и только горстка попадает в профессионалы. Не надо быть гением, чтобы оценить шансы. Господи, помоги мне убедить в этом жену. Стамеска оказалась ему нужна еще меньше, чем сверло. Положив ее, он как следует потянул из банки. – Я за него переживаю, вот и все. Мозги у него есть, колледж он закончит, но рутинная монотонная работа не для него. Он ее не… – Дядя щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово. – Переваривает? – подсказал я. – Слушай, Харли, зачем ты здесь появился? По правде? – Он смотрел на меня так, будто видел впервые в жизни. – Нет, я, конечно, не сомневаюсь в искренности твоих извинений, просто не представляю себе, чтобы ты только ради этого поехал сюда. Ты к нам носа не казал с похорон отца. – Меня не приглашали. – Точно. Не приглашали. В гараже пахло выхлопными газами и древесными стружками, по отдельности оба запаха мне нравятся, но в перемешанном виде (плюс семь банок пива) вызвали дурноту. Заметив открытое окно, я устремился к нему. Ударился о верстак, потом о мусорный контейнер, забитый всякой всячиной: тут и кусок голубого брезента, и сломанная удочка, и воздушный змей в форме акулы, и два детских футбольных шлема, перемазанных в грязи, и испачканная белой краской фуфайка, и три жестянки из-под моторного масла. Прочь отсюда! Не надо его расспрашивать! Ничего утешительного он тебе все равно не скажет. Услышишь еще одну жестокую истину. Эти истины и так свалены в кучу у тебя в голове, словно сухие ветки, достаточно чиркнуть спичкой, чтобы пламя занялось. – Хочу знать про отца и Мисти, – проговорил я, подставляя лицо свежему ветерку. – Что тебе про них известно? На дядю я не глядел. Ничто на свете не могло заставить меня посмотреть в его сторону. Я ждал, продолжая потягивать пиво. В идеально чистой купальне для птиц на жердочке сидел щегол. Даже он в этом доме был желтый-желтый, чистенький. У нас щеглы куда темнее. В гараже было так тихо, что я отчетливо слышал, как урчит холодильник и как пиво скатывается у меня по пищеводу и плещется в пустом желудке. Он что, просто свалил из гаража? Нет, заговорил: – Просто я считал, что не стоит уделять столько внимания дочке, когда у тебя такой прекрасный сын. – Только и всего? – вырвалось у меня. Какое облегчение! – Только и всего? – повторил я и засмеялся. – На этом основании ты обвиняешь мужика, что он путался со своей дочерью? Он при тебе делал что-нибудь дурное? Я двинулся к нему, споткнулся о фрезу культиватора и чуть не грохнулся на цементный пол. – Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? – Лицо у него застыло, закаменело, сделалось непроницаемым. – Что тебе известно? – Много чего. – Я погрозил ему пальцем. – Мне известно, что ты советовал маме уйти от отца, пока между ним и Мисти дело не зашло слишком далеко. – Тетя Джен права. Ты пьян. Слишком пьян для такого разговора. Он поставил свое пиво на верстак и направился к выходу. Я кинулся за ним: – Пьян, не пьян, а от разговора ты не уйдешь. Схватив его за рукав, я чуть не упал. Дядя придержал меня. Самый близкий мой родственник по отцу, в последний раз он до меня дотрагивался на похоронах. То есть два года тому назад. Вышел из покоев Майка-младшего и обнял меня за плечи. И у детской могилы на кладбище еще раз обнял. У меня брызнули слезы. – Харли. Он встряхнул меня. Я отворачивался. – Послушай меня. Я правда посоветовал твоей матери уйти. Еще лет пятнадцать назад. Когда он поколотил тебя. А ты держался молодцом. – Нет, – простонал я, стараясь не глядеть на дядю. |