Книга Записки фельдшера, страница 69 – Олег Врайтов

Сзади распахнулась дверь, впуская Колю, несущего терапевтическую укладку.

— Налоксон, — бросил врач, задирая рукав свитера больного и отыскивая на тонкой руке вену, пригодную для введения препарата. Которой, само собой, не было. — «Бабочкой» вводи.

— Да знаю… — пробормотал фельдшер, разматывая жгут и торопливо откупоривая флакон со спиртом. — Доигрались, провизоры хреновы.

— Эт ты кому? — нетвердо спросил из угла один из присутствующих — тот самый, что изображал ЗМС [28] до прихода бригады.

— Тебе, кому! — рявкнул Коля. — Обдолбитесь, козлы драные, и претесь сюда — помогай вам! Вашу мать…

— Николай! — прикрикнул Сергеев, протягивая ему ампулу. — Прекрати! Вот, на кисти вена вроде ничего.

— Ничего, ничего… Ничего хорошего. Это не вена, а издевательство.

Лежащий внезапно зашелся хриплым кашлем, часто задышал, оплевывая свитер слюной.

— Слышь, да он помрет щас, — угрюмо буркнул второй наркоман.

— А ты не каркай, ворона! — Фельдшер набрал препарат в шприц, одним движением затянул жгут на кисти и, присоединив к шприцу катетер, снял колпачок с тонкой иголки. — Мозги ваши где? Что кололи, лучше скажи?

— Да водки он паленой выпил.

— Это ты бабушке своей рассказывай. Водки! Брешет еще!

— Слышь, доктор, ты чё на человека наговариваешь, а? — возмутился первый. — Ты его руки видел? Уколы там есть? Нет!

— А если штаны с него содрать? — насмешливо спросил врач, наблюдая за манипуляцией — Коля, разумеется, попал в вену сразу. Реанимационный опыт не пропьешь. — И в паху глянуть? А?

Оба юнца синхронно смутились и отвели глаза.

— Вот и помалкивай.

Инъекция заняла меньше минуты. Коля бросил шприц в пакет, катетер — в контейнер с дезраствором, положил пустую ампулу в коробочку с сильнодействующими средствами и потянулся за расходным листом, лежащим в нагрудном кармане. Сергеев намотал манжету тонометра на руку пациента и принялся измерять давление. На третье измерение лежащий открыл глаза.

— Ой, бл… где я?

— В раю, мой мальчик. И сейчас апостол Петр тебе надает по заднице за баловство с наркотой.

Оба друга посмотрели на «воскресшего», как на внезапно заговоривший памятник.

— Селя, ты как, братан?

— Раз вопросы задает, значит — жить будет, — ответил врач, сматывая тонометр. Он встал со стула у кушетки, пересел за стол и достал карту вызова. — Давай знакомиться, уважаемый. Фамилия, имя, отчество?

— Иванов, — торопливо произнес первый наркоман, усиленно моргая глазом лежащему.

— Слушай ты, Иванов, — угрожающе произнес Коля, отрываясь от написания расходки и сжимая кулак перед носом опешившего юноши. — Еще раз что-то вякнешь без разрешения — искалечу. Ты меня понял?

— Слышь, доктор, ты чего так дерзко разговариваешь? — поинтересовался второй, вставая рядом с первым. — Твое дело — людей лечить.

Коля, повернувшись, расправил плечи, демонстрируя выпуклую грудь самбиста, и нехорошо ухмыльнулся:

— А ты здесь при чем? Или ты себя человеком считаешь, выкидыш?

— Так! — Врач хватил ладонью по столешнице так, что она онемела на миг. — Замолчите оба! А ты, паренек, учти на будущее — будешь врать, вызову милицию. И они с тобой по-другому поговорят, усек?

— Селезнев Валентин Эдуардович, — злобно зыркнув на врача, произнес бывший больной, приподнимаясь на кушетке.

— Что колол, Валентин Эдуардович?

— Морфина гидрохлорид.

— Образованный. Где достал, не спрашиваю, не мое это дело. Адрес домашний?

— Колхозная… э-ээ…

— Да смелее, смелее, — усмехнулся Алексей. — Я к тебе в гости не напрашиваюсь, у меня отчетность.

— Колхозная, тридцать три.

— Лет тебе сколько?

— Двадцать один.

— Когда ты ел в последний раз?

Вопрос застал парня врасплох.

— Ну… дня два назад.

— Оно и видно — на велосипед похож. А ты в курсе, что морфина гидрохлорид противопоказан при сильном истощении? Молчу о том, что он вызывает зависимость?

— Так… не знал…

— Ну и что с тобой делать, грамотей?

— Ты отпусти его, доктор, — вмешался второй наркоман. — Он больше не будет.

— Честное слово, не буду, — закивал Валентин. — Завяжу, святой крест!

— Верим мы тебе, родной, — насмешливо фыркнул Коля, убирая в карман расходку и щелкая ручкой. — Завяжешь, как же.

Внезапно наркоман всхлипнул, вытирая выступившие в уголках глаз слезы.

— Я вас прошу, доктор, — не говорите никому! У меня мать после инфаркта, если посадят — кто ее кормить будет?

— Что-то ты не похож на кормильца, — презрительно произнес фельдшер. — Больше на нахлебника тянешь.

— Да клянусь, не буду больше! Матерью клянусь! Меня на работу не взяли, я почти мединститут закончил! Препод выгнал, потому что взятку ему дать нечем было! А потом я ногу сломал, меня наркотой кололи, чтобы не болела, я и подсел! Доктор, пожалуйста!

— Угомонись, — устало произнес Сергеев. — Вставай и вали отсюда, с глаз моих. И если снова попадешь с передозом — не обижайся.

— Обещаю! — исцеленный резво вскочил на ноги, пошатнулся и уцепился за стену. — Док, я вас отблагодарю, честно!

— Не надо нам твоей благодарности. Ступай с богом.

— Спасибо… — долетело из коридора, смешавшись с топотом трех пар ног.

— Что, не будем никуда сообщать, Михалыч? — поинтересовался Коля, снимая перчатки.

— Да ну его к черту с его мамой инфарктной. Пусть живет.

— Брешет он! Какая там еще мама! Если она и есть, так он с нее же и тянет последнее на то, чтобы вмазаться очередной раз! Или ты думаешь, что ему дозу за красивые глаза выдают?

— Не нам судить, Коленька, — улыбнулся врач. — Кстати, о дозе — чеши-ка ты в магазин за кофеином мелкого помола на сумму не менее чем триста рублей, а?

— Зараза ты, Михалыч, — махнул рукой фельдшер, поднимая укладку. — Как наркомана, так жалеешь, а своего же сотрудника…

* * *

Жена осторожно потрясла спящего за плечо.

— Леша? Леш?

— А? — Сергеев открыл глаза. — Что, вызов? Блин, Дина, нельзя же так будить!

— Вызов, вызов, — засмеялась жена. — Иди ужинать, два раза уже звала. Хватит дрыхнуть на закате.

Врач потянулся, глянув на висящие над телевизором часы. Половина седьмого вечера. Вот так прилег на полчасика!