Онлайн книга «Сиятельный»
Я так увлекся полотном, что даже не сразу обратил внимание на хозяина лавки – пожилого худощавого господина лет шестидесяти в сюртуке старомодного покроя. Зачесанные назад волосы подчеркивали высокий лоб с глубокими залысинами, усы и редкую бородку тронула седина. Альберт Брандт обменялся с владельцем лавки рукопожатием, затем представил меня: – Леопольд, мой хороший друг. Александр Дьяк радушно поздоровался со мной, затем вышел из-за прилавка и запрокинул голову, рассматривая привлекшую внимание нового знакомого картину. – Это Кронштадт, – пояснил он. – Окрестности Петрограда, столицы российской провинции. Я кивнул и неожиданно для себя сообщил: – Мой дед из России. – О! – воодушевился хозяин лавки. – И как вас по батюшке? – Отца звали Борисом. – Леопольд Борисович! Приятно познакомиться! Я улыбнулся непривычному звучанию и спросил: – Вы вгоняете меня в краску. Теперь мне неудобно будет обращаться к вам без отчества. – Пустое! – рассмеялся Александр Дьяк. – Я покинул Россию пятнадцать лет назад, если кто-то назовет меня по отчеству, вот это будет действительно странно! Мы посмеялись; поэт обвел рукой витрины и сообщил с гордостью: – Лео, что бы тебе ни понадобилось: отвертка или пороховой двигатель, – все это отыщется на складе нашего хозяина. А что не отыщется, он достанет по схожей цене! – Ну, пороховой двигатель мне пока без надобности! – А что интересует? – деловито уточнил господин Дьяк. – Трость, – ответил Альберт Брандт, склоняясь над витриной с золотыми гинеями. – Леопольд повредил ногу, и ему нужна трость. – В этом случае лучше обратиться к врачу, – рекомендовал владелец лавки. – Брось, Александр! На молодых все заживает лучше, чем на помойных кошках! – Сколько помойных кошек ты наблюдал? Поэт расхохотался. – В голодные годы… – Перестань, Альберт, – урезонил я приятеля. – Видите ли, господин Дьяк, в ближайшее время мне придется много ходить, и без трости никак не обойтись… – А поскольку мой друг несколько стеснен в средствах, – без обиняков добавил Альберт Брандт, – мы решили обратиться к тебе. Помнится, ты рассказывал о своем изобретении… – Да какое там изобретение… – поморщился господин Дьяк. – Просто соединил пару механизмов. Зачем ты слушаешь стариковские бредни? Мало ли что я говорил? Кого-нибудь другого после подобной отповеди я бы давно потянул на выход, а так только стоял и заинтересованно переводил взгляд с одного спорщика на другого. Если Альберт что-то вбил себе в голову, его было не переубедить, но старик оказался крепким орешком. – Всего на пару дней! – продолжал настаивать поэт. Горевшие под потолком лампочки неожиданно замигали; Александр Дьяк нервно поежился и выругался: – Чертовы перепады напряжения! – Александр! – строго постучал поэт пальцем о край прилавка. – Не отвлекайся! О скачках напряжения поговорим в следующий раз. Что с тростью? – Ты и мертвого уговоришь, Альберт! – пожаловался хозяин лавки и полез под прилавок. – Вот, смотрите, – продемонстрировал он нам трость с резиновой накладкой и небольшим утолщением в нижней трети, словно там соединялось два колена. Поэт немедленно выхватил ее и протянул мне. – Пробуй! – Альберт! – возмутился старик и вновь отвлекся на лампочки, заморгавшие часто-часто. – Надо проверить проводку… – встревоженно пробормотал он себе под нос. – Проверишь… – Прямо сейчас! – отрезал господин Дьяк. – Еще не хватало пожара! – Лео, – скомандовал мне поэт. – Проверь! Я сделал несколько шагов, опираясь при движении на трость, и всякий раз та мягко-мягко подавалась под моим весом. Дело было точно не в резиновом башмаке, скорее, проседала мощная пружина внутри. – На торце рукояти крышечка, – подсказал владелец лавки. – Под ней фонарь, проверьте. Сияла миниатюрная лампочка необычайно ярко, но из-за небольшого рефрактора луч быстро рассеивался и потому светил не очень далеко. – Здесь динамо-машина и электрическая банка! – будто мальчишка, обрадовался Альберт Брандт. – Представляешь? Разве это не прелестно? Больше никакой нужды в замене батарей! Просто бери и используй! Конгениально! – Очень удобно, – согласился я. Александр Дьяк посмотрел на нас, словно на маленьких детей, и покачал головой. – Осторожней с лужами, – предупредил он, забирая трость. – Электрическая банка повышенной емкости, разряд при замыкании будет чрезвычайно силен. Категорически не рекомендую погружать в воду более чем на треть. – Он постучал пальцем по утолщению и вернул трость мне. – Могу я рассчитывать на ваше благоразумие, Леопольд Борисович? – Всенепременно, – уверил я изобретателя. – Насчет дождя не волнуйтесь. Ни капли, ни брызги не опасны. – А мне ты об этом не говорил! – укорил владельца лавки Альберт. – Я еще не окончательно выжил из ума, чтобы доверить трость тебе! – отмахнулся Александр Дьяк. – Хотя насчет здравости собственного рассудка уже не вполне уверен… – Сколько мы должны вам за аренду? – спросил тогда я. – Просто верните ее в целости и сохранности, – попросил старик. – Мне дюже интересно, насколько надежным и долговечным окажется соединительный механизм. Сам я много уже не хожу, а иначе износ никак не оценить. – К концу недели будет нормально? – Да. А теперь простите, мне надо разобраться с проводкой! Лампочки под потолком мигали уже без перерыва: я не стал отвлекать хозяина, еще раз поблагодарил его и отошел к входной двери. Альберт на миг задержался и спросил: – Для меня ничего не было? – Я бы написал! – Старик вытолкал поэта за дверь и вывесил табличку: «Закрыто». Судя по его обеспокоенному виду, дело было вовсе не в электрической проводке, а в очередном изобретении. – Мировой человек! – уверил меня Альберт, вздохнул и добавил: – Только излишне увлекающийся. – Как ты с ним познакомился? – спросил я и на пробу изо всех сил оперся на трость; та мягко спружинила, но и только. – Вряд ли он любитель поэзии. – Марки, – просто ответил поэт. – Марки? – Почтовые марки, – подтвердил Альберт. – Здесь учатся студенты со всего света, родные и друзья пишут им письма. Знал бы ты, какие иногда попадаются раритеты! – Понятия не имел, что ты филателист. – Я – нет, – уверил меня приятель. – Но друзья моих друзей имеют к этому делу определенный интерес. В общем, все непросто… |