Онлайн книга «Бессердечный»
Елизавета-Мария с изумлением осмотрела свою ладонь, чмокнула фокусника в щеку и поспешила на свое место. – Вот видишь, – флегматично заметил Альберт Брандт. – Фокус! В этот момент шестеро подсобных рабочих вынесли на сцену длинные носилки, засыпанные раскаленными углями. Верхний свет притушили, импровизированная дорожка отливала в полумраке недобрым алым свечением. Брошенный на угли бумажный листок быстро почернел, свернулся и загорелся. – В зале могут быть подсадные акробаты и жонглеры, а мадемуазель, не исключено, относится к тем уникальным людям, что не чувствуют боли вовсе, но угли – это другое дело. Надеюсь, никто не подумает, будто я специально выписал для этого номера индийского йога? Зал ответил смехом, но как-то неуверенно. Все ждали кульминации. – Есть добровольцы? Нужны два человека! – повысил голос маэстро Марлини. – Не беспокойтесь, мы оплатим лечение! На этот раз рассмеялись зрители совсем уж нервно. В итоге на сцену вышли двое: рослый юноша в потрепанном костюме с задних рядов и манерный коротышка с напомаженными волосами из центра зала. Подсадных йогов в них нельзя было заподозрить при всем желании. – Тысяча франков! – объявил маэстро Марлини молодому. – Тысяча франков, если дойдете до конца! И сто за попытку! Юноша без колебаний стянул поношенные ботинки и носки, подвернул штанины и подошел к раскаленной дорожке. – Вперед! – разрешил гипнотизер. – Начинайте, прошу вас! Молодой человек нервно поежился, но все же шагнул на угли. К моему удивлению, он сделал несколько шагов, все ускоряя и ускоряя темп, прежде чем соскочить на опилки и запрыгать на обожженных подошвах. К нему немедленно подскочили ассистенты фокусника, уложили на носилки и унесли за кулисы. Воцарилась гробовая тишина. – Ну? – повернулся маэстро Марлини ко второму добровольцу. – Вы еще готовы рискнуть? Верите ли вы в силу разума, как верю в нее я? Коротышка судорожно сглотнул и принялся разуваться. В зале зашумели. И вновь гипнотизер достал карманные часы. На этот раз на подготовку понадобилась минута или две, а потом франт спокойно подошел к дорожке раскаленных углей и прошелся по ней от начала и до конца. Зрители взорвались аплодисментами, и немедленно на арену вышел конферансье. – Антр-р-ракт! – объявил он. – Дамы и господа, после перерыва вас ожидают дрессированные хищники, чудесные фокусы и коронный номер – распиливание женщины надвое! Спешите видеть! Но все поспешили в буфет. Я откинулся на спинку стула и промокнул платком покрывшийся испариной лоб. – Это всего лишь фокусы, – напомнил Альберт. – По коньяку? – предложил он и сразу махнул рукой. – Ах да! Ты же не пьешь! – и покинул ложу, тихонько насвистывая себе под нос. Я немного посидел, затем поднялся по проходу между секторами к выходу из зала и вдруг наткнулся на спешившую по коридору Елизавету-Марию. Ее шляпка была украшена свежей розой, узкая талия перетянута кушаком, и выглядела она в скроенных по последней моде юбке, белой блузе и жакете невероятно привлекательно. – Добрый вечер, – поздоровался я, нисколько не надеясь на узнавание, но девушка неожиданно замедлила шаг. – Виконт Крус! – воскликнула она. – Вот так встреча! Папенька на вас чертовски зол! – В самом деле? – пролепетал я в ответ. – Опять? – О да! – Елизавета-Мария приблизилась и шепнула: – Никак не может простить, что вы обошли их с Прокрустом. – Он вам рассказал? – О том, что это вы застрелили чудовище? – улыбнулась девушка, и в ее бесцветно-светлых глазах замелькали оранжевые крапинки. – О да! Его просто распирало от досады! Дочь главного инспектора отстранилась, и тогда я в лихорадочной попытке продолжить разговор выпалил: – Как ваша рука? – Рука? – удивилась Елизавета-Мария и рассмеялась: – Ах, виконт! Маэстро Марлини – просто гений! Вот, посмотрите сами! Она протянула мне узенькую ладошку; я осторожно прикоснулся к ней и, едва сдерживая дрожь, произнес: – Просто невероятно! – Я была на всех представлениях маэстро, он действительно невероятен! – восхитилась девушка. – Завтра он выступает на приеме у барона Дюрера, я тоже будут там. А вы? На званый обед к алюминиевому королю меня никто не приглашал, но я лишь многозначительно произнес: – Даже не знаю. Сейчас веду сразу два расследования… – Приходите непременно, виконт. Будет весело, – уверила меня девушка и поспешила по коридору. Я снял очки и проводил ее пристальным взглядом, потом выстоял очередь, чтобы купить газированной воды с сиропом, и уселся на свободную скамью. Дали звонок, антракт закончился, а я все не мог сдвинуться с места, выбитый неожиданной встречей из колеи. Сердце колотилось неровно-нервно, с перерывами и уколами, то и дело перехватывало дыхание. Стакан воды помог успокоиться, но возвращаться в зал не хотелось, и я остался сидеть на скамье. Так и просидел все второе действие, а когда зрители повалили на выход, нехотя поднялся и перехватил окруженного восторженными поклонниками Альберта Брандта. – Лео! – удивился тот. – Где ты пропадал? Я совсем тебя потерял! – Пустое. – Неужели это маэстро Марлини произвел на тебя столь сильное впечатление? – рассмеялся поэт. – Завтра мы с ним на пару будем развлекать гостей на приеме у барона Дюрера! – Приятель склонился ко мне и прошептал: – Увы, тебя с собой взять не могу, меня самого пригласил личный секретарь алюминиевого короля… Я пожал плечами, нисколько по этому поводу не расстроившись. Пусть я и покривил душой, говоря о расследовании сразу двух преступлений, но на прием Елизавету-Марию наверняка будет сопровождать жених, и что мне – смотреть на них и кусать с досады локти? Не хочу. – Ты сейчас домой? – спросил я поэта. Альберт Брандт обернулся к ожидавшим его поклонникам и покачал головой: – Нет, не думаю. – Тогда до завтра. – Прием намечен на четыре часа, – предупредил поэт, – во второй половине дня меня не будет. – Значит, до послезавтра, – улыбнулся я. – В первой половине дня не будет меня. Мы распрощались; Альберт повел поклонников своего творчества в ближайшее питейное заведение, а я вышел на улицу, встал на верхней ступени цирка и тяжело оперся на трость. Просто стоял и любовался черной гладью Ярдена, где отражались освещавшие набережную фонари. – Какая неожиданная встреча! – раздалось вдруг за спиной. Я обернулся и оказался лицом к лицу со стройным господином в длиннополом плаще и с небрежно намотанным на шею белым кашне. |