
Онлайн книга «Бессердечный»
![]() – Вот так! – прорычала суккуб, и в голосе этом было мало человеческого. Затем горевшие алым светом глаза девушки остановились на лепреконе, и тот немедленно выставил перед собой кухонный нож, а левую руку заложил за спину, будто заправский фехтовальщик. – Станцуем, детка? – скакнул он к девушке, сразу отпрыгнул обратно – раз-два! – и этим нехитрым маневром заметно приблизился к входной двери. – Хватит! – рявкнул я и добавил уже не столь громко, но куда более весомо: – Он мог быть не один. Подействовало. Елизавета-Мария с окровавленной саблей в руке приникла к окну, Теодор побежал запирать входную дверь, и только лепрекон повел себя как ни в чем не бывало. Он поднял свой смятый гармошкой цилиндр, отряхнул его ударом о колено и сплюнул на пол. – Драть! Пропал ковер! И в самом деле – черная кровь душителя растеклась едва ли не на половину гостиной. – С коврами в доме беда, – пошутила суккуб и сообщила: – Во дворе никого не видно, но они могут скрываться в саду. – С чего им ждать? – хмыкнул я и повернулся к дворецкому, который притащил двуствольное охотничье ружье и коробку патронов. – Теодор, с тобой все в порядке? – В моем состоянии есть свои преимущества, – покрутил слуга головой из стороны в сторону. – Перестаешь нуждаться в воздухе. – А почему никто не спрашивает, все ли в порядке со мной? – капризно произнес лепрекон, про которого все позабыли. – Заткнись лучше! – посоветовала Елизавета-Мария, протирая сабельный клинок подолом и без того уже изрядно перепачканной кровью ночной рубашки. – Драть! – выругался коротышка и, преисполненный чувством собственного достоинства, вышел за дверь. И правильно сделал. Суккуб и без того сдерживалась из последних сил. – Надо было спросить, где он спрятал клад, – запоздало предложил Теодор, разжигая газовый рожок, но я только махнул рукой: – Других проблем хватает. Отложив пистолеты на журнальный столик, я не без отвращения притронулся к снесенной ударом сабли голове и присмотрелся к срезу, гладкому и ровному, словно поработала гильотина. Нанесенный Елизаветой-Марией удар был невероятно силен. – Что там? – заинтересовалась девушка. – Холодный, – ответил я, вытирая пальцы о ковер. Кожа покойника оказалась холодной и липкой, словно у рептилии. И да – малефик был заметно холоднее, чем следовало быть свежему покойнику. Елизавета-Мария отошла от окна и ногой перевернула бритую голову на другую сторону. – Мавр, – брезгливо поморщилась она, разглядывая черное лицо с широким носом и мясистыми губами. – Лео, у тебя просто талант заводить друзей! – Что ты можешь о нем сказать? – спокойно поинтересовался я. Девушка убрала саблю на место над камином и покачала головой: – Ты ведь неспроста интересовался вампирами, дорогой? – Только не говори, что это вампир. Малефика от вампира я как-нибудь отличу. – Это не малефик, – возразила девушка. – Его слуга. Лео, сабля твоего деда пришлась очень кстати. – Он отбил первый удар. – Вот это и удивительно, – хмыкнула Елизавета-Мария, опускаясь на колени. Она взяла руку покойника с широким порезом через всю ладонь и позвала меня: – Лео, смотри! Я присел рядом и спросил: – На что именно? – На ладонь. Я попросил бледного словно мел Теодора принести керосиновую лампу и только тогда разглядел, что именно насторожило девушку. Ладонь мавра покрывали серые черточки старых татуировок. Затейливые значки расползались и по тыльной стороне, и по внутренней; они начинались у пальцев и уходили под обшлаг просторного рукава. – Египетское письмо, – определил я. – По виду древнее, сейчас так не пишут. – Он не настолько стар, – возразила Елизавета-Мария и попросила: – Теодор, нож. Когда дворецкий принес с кухни острый поварской клинок, девушка уверенным движением вспорола рукав снизу доверху и самодовольно улыбнулась: – Я же говорила! Странные татуировки украшали руку и даже переползали на ключицу, но там они были свежими и явственно выделялись припухшей и воспаленной кожей. – Занятно, – озадаченно пробормотал я. – Лео, дорогой! Неужели ты думал, будто уникален? – рассмеялась девушка, выразительно взглянув на мои собственные татуировки, и в несколько приемов срезала с обезглавленного мавра всю одежду. Помимо обеих рук наколки покрывали область сердца; тогда Елизавета-Мария поднатужилась и перевернула мертвое тело с живота на спину. Позвоночник также был отмечен татуировками, они заканчивались на уровне грудной клетки и на верхних позвонках казались нанесенными не очень давно. – Повезло, что защита не дошла до шеи, – поежился я. – Есть много способов убить того, кто почитает себя неуязвимым, – пожала плечами Елизавета-Мария, поднялась с колен и предложила: – Лео, иди спать. Порядок мы наведем сами. – Последние татуировки, – не сдвинулся я с места. – Как давно, по-твоему, их набили? – Вчера или позавчера, – объявила девушка без малейших колебаний. – На подобных созданиях все заживает в считаные дни. Я это мнение оспаривать не стал, только кивнул. – Мне понадобится лоскут кожи с новыми наколками, – предупредил девушку. – Со старыми тоже не помешает. Елизавета-Мария выразительно глянула в ответ, но интересоваться столь странным интересом к татуировкам покойника не стала. – Сделаю, – пообещала она, прикрыла рот ладошкой и зевнула. – И будь добр, представь, что у меня бессонница. Смертные до удивления много времени тратят на сон. Это… нерационально. – Зато приятно, – хмыкнул я, взял с журнального столика пистолеты и отправился в каретный сарай. По спине бежали колючие мурашки, но вовсе не из-за холода, хоть и шагал я по коридору в одних лишь кальсонах. Просто всегда полагал свой дом неприступной крепостью, но вот уже на протяжении двух ночей по особняку разгуливали чужаки. Это пугало. Пугало и злило. Подобное вторжение я полагал личным оскорблением, плевком в душу, деянием куда более унизительным, нежели даже похищение и пытка электрическим током. Я хотел отомстить и не собирался дожидаться, пока блюдо остынет. Последние татуировки мавру нанесли уже в Новом Вавилоне, поэтому прямо с утра я намеревался отправиться на поиски мастера, оказавшего душителю эту услугу. Но для начала решил подготовиться к новым неожиданностям. Нет, запалы в ручные гранаты вкручивать не стал, вместо этого очистил от смазки пулемет Мадсена и не поленился набить к нему десять рожков на тридцать патронов каждый. Затем снарядил еще несколько магазинов для самозарядных винтовок и зарядил пару маузеров, но с собой их брать не стал и оставил в ящике поверх остальных пистолетов. |