Онлайн книга «Брусиловская казна»
|
Андрей огляделся по сторонам и заметил в конце коридора знакомую фигуру. – Привет, Лёша! – Здравия желаю. – Что это ты такой кислый, братец? – А… Клизму получил с утра. Без мыла! – Ничего, бывает… – А ты здесь что делаешь? – Да вот… Возникла необходимость немного покопаться в вашем архиве. – Зачем? – Я убийство расследую. Некоего Василия Гордыны, в прошлом – активного участника ОУН-УПА. – Это к Сазонюку. Он их лично почти всех помнит. – Понял! – Шеф тоже поначалу этим делом занялся, но вскоре выяснилось, что нашей спецификой там и не пахнет. Обычный криминал. Эх, лучше б я уехал в Дубки… Тогда б не было никаких проблем с этими долбаными иностранцами! – А что случилось? – Оно тебе надо? – Нет, в принципе, своих забот – выше крыши… – Ладно, полюбуйся, – Трегубенко развернул огромную тетрадь и вынул фотографию, доселе покоившуюся меж её страниц. – Это Ян Косинский, американец. Реакция друга была неожиданной. – Ха-ха, американец… А говорил – обычный криминал… Значит, одним делом занимаемся?! – Ты чё, Андрюха? С твоей головой всё в порядке? – У меня – да. А у тебя? – Я на свою башку не жалуюсь. – Я тоже. Это Гордына, Лёша. Василий Гордыина. – Сказано тебе – Косинский. Ян Вацлович, Чикаго, штат Иллинойс! – Гражданин Гордына. Василий Петрович. Деревня Дубки, – не сдавался следователь. Наверное, они слишком громко доказывали свою правоту, ибо дверь одного из кабинетов распахнулась и наружу показалась лысая голова Сазонюка. – Прекратить базар! Оба немедленно ко мне… – Есть! – Ну, чего митингуем? – Сбой пошёл по нашей службе, – начал оправдываться Трегубенко. – Какой такой сбой? – Вот, – он положил на стол начальнику вызвавший конфликт снимок. – Криминалисты, как всегда, что-то напутали, и в деле Гордыны, по необъяснимым причинам, оказалось фото Косинского. – Блин! Одно лицо… – вспыхнул майор. – А я-то, дурень, целый день думал, где видел эту рожу! Итак, наш Ян Вацлавович оказался Павлом Петровичем. На старости лет его снова потянуло в родные места… Зачем? Думаем… Думаем вместе! – Навестить брата, проведать могилу матери, – несмело предположил Трегубенко. – Неубедительно. Для такого визита должно быть более веское основание. – Может, золото, драгоценности? – наугад бросил Козий. – Похоже… И он должен быть уверен, что никто до клада не добрался. – А брат? – пожал плечами следователь. – Ведь Павел думал, что тот мёртв. А он выжил. И мог запросто прибрать ценности к рукам. – Павел – не дурак. И наверняка перед отлётом интересовался судьбой брата. А значит, и знал, что у него всё в порядке… Срочно пробейте все телефонные номера в Дубках, может, на какой-то из них поступал звонок из-за границы. – Разрешите, я этим займусь? – несмело предложил прокурорский работник. – Хорошо. Но если тайник оказался нетронутым за столько лет, то в таком случае выходит, что какая-то семейная тайна была известна лишь одному брату. Павлу. Кстати, мы ведь точно не знаем, кто из них погиб. Как проводили опознание? – Как обычно. Перевернули труп на спину… Василь? Василь!.. И на экспертизу. – Понятно. Что будем делать дальше? Как думаешь, Алёша? – Во-первых, надо объявить Гордыну во всесоюзный розыск, распространить его портрет среди сотрудников правоохранительных органов, расклеить по всем городам и весям. – Правильно. Во-вторых, следует немедленно провести эксгумацию тела, пригласив на эту процедуру гражданку США Эльзу Косински. Обязательно! – Будет сделано! * * * В Дубки ехали очень долго, не менее четырёх часов. Служебный УАЗ натужно полз по глубокому песку, шофёру время от времени приходилось включать оба ведущих моста. Иногда и это не помогало. Тогда Трегубенко и Козий покидали кузов и толкали тяжёлый автомобиль. Наконец они добрались до места. Вышли в сад, сели, закурили. – Давай бросим монету, – вдруг предложил Алексей. – Будет орёл – я полезу в колодец, решка – ты! – Хорошо! – согласился Андрей. – Только подбрасывать буду я. Сказано – сделано. Козий достал из кармана пятак, положил его на средний палец и щёлкнул большим. Монетка взвилась вверх и, проделав множество оборотов, упала в высокую траву. Трегубенко накрыл её ногой и начал медленно отрывать ступню. А Козий, лёжа на земле, с нетерпением заглядывал под его каблук. Всё равно ему не повезло: копейка лежала цифрой вверх. – Значит, судьба! Зови понятых, – с плохо скрываемой грустью в голосе прокомментировал случившееся следак и решительно полез в колодец. Воды в нём не было. Стены поросли липким зелёным мхом. Смрад ещё не выветрился, и Андрей с трудом сдерживал накатывающуюся тошноту. – Держи фонарь! – донесся сверху грубый голос лейтенанта. – Спасибо. Положи его в ведро – и опусти. Спустя мгновение шахту колодца озарил яркий свет. В левой руке Козий держал фонарь, а правой шарил по грязным стенам. – Попробуй дедовским методом, – наставлял Трегубенко. – Стучи по кладке, может, таким образом обнаружишь в ней пустоты. – А сам не хочешь попробовать? – огрызнулся следователь. – Нет. – Лучше в навозе ковыряться… О боже, за что мне такое наказание? Ладно, бросай молоток! «Тук… Тук… Тук…» – звонко повторяло эхо. И вскоре до Алексея донесся радостный крик: – Нашёл! Кирпичина, за которой прослушивалась пустота, легко вышла из кладки, и взгляду Козия открылась камера сорок на сорок сантиметров. К сожалению, она была пуста… * * * На следующий день возле легендарной хаты Гордын опять собралось всё взрослое население Дубков. В этот раз – поглядеть на живую американку. – Вы только посмотрите, бабоньки, какое у неё платье! Как будто ей двадцать, а не полсотни лет! А какой перстень, какая цепочка! – шептались сельские красотки. – Не может быть, что ей уже пятьдесят, как моей Оксане… Нет, точно она паспорт подделала, чтоб на пенсию раньше выйти! – доносилось из мужского круга. Переводчик сочувственно тараторил по-английски, а Эльза… спокойно потягивала длиннющую сигаретку. |