Онлайн книга «Зовите меня Роксолана. Пленница Великолепного века»
|
– Мне надо с ним поговорить. Муж отвернулся. Делает вид, что не слышит. – Мне надо с ним поговорить! Давай… давай сходим к нему вместе. – Сходим куда?! – В темницу. Она уже представляла себя бредущей темными коридорами с чадящим факелом в руках; с потолка каплет, под ногами что-то шуршит, сверху срывается с потолка летучая мышь и летит прочь, едва не задев ее лица своими крыльями… – Великой султанше нечего делать в темнице. – Но я… – Ты доказала, что имеешь право… советовать мне, что делать. Но, повторюсь, хасеки не место в темнице. Лайоша приведут сюда. От радости она захлопала в ладоши. – Ты радуешься сильнее, чем другие женщины – новым украшениям, – криво усмехнувшись, сообщил Сулейман. – Скажи, ты знала его раньше? – Кого? – не поняла Хюррем. – Лайоша. Венгерского короля. – Откуда?! Он молчал. – Я – дочка простого попа в крохотном городке. Да я и большого города ни разу не видела! Не считая Стамбула, конечно, но его, можно сказать, она тоже не видела. Разве что из окна носилок, когда ее от Ибрагима везли сюда, в Топкапы. – Говорили, будто бы ты дочь польского короля. Она рассмеялась. Да, когда-то она и сама сказала об этом другим невольницам, тогда, на корабле. А может, и не на корабле, а у этого… торговца живым товаром. Как же его звали? Какое-то смешное имя… Надо же, прошло всего пять с лишним лет, а она и не помнит… – А ты бы хотел? Ну, чтобы я была королевишной? Муж покачал головой: – Нет. Тогда у меня было бы меньше шансов завоевать твою любовь. Ведь ты любишь меня? – Люблю. Впервые он задал ей этот вопрос; не раз признавался сам, и она признавалась, и в стихах, и так, а вот спросил – впервые. Что же произошло? – Знаешь, мне наплевать. Завистники говорят: красноволосая славянская ведьма. Даже если бы ты и в самом деле была ведьмой, мне все равно. Главное, чтобы ты была моей. Слов не было, и она просто молча уткнулась лбом в мужнино плечо. Сулейман не любил откладывать в долгий ящик, и пленного короля Лайоша доставили во дворец прямо на следующий день, с утра. При разговоре присутствовали трое: сам Лайош, Сулейман и Хюррем. Правда, было еще множество охранников с оружием, но в данном случае они были не в счет: без приказа Сулеймана не то что не расскажут о чем не следует – даже просто рта не раскроют. Султан был недоволен, но пообещал: в разговор вмешиваться не станет; и все, что хасеки пообещает пленнику, выполнит, если это не будет противоречить внешней политике Порты. Кажется, он не очень верил в то, что из затеи жены выйдет что-то путное, но все равно дал ей шанс. – Что жив остался – благодари ее. – Сулейман величественно встал навстречу буквально втолкнутому в комнату пленнику. – Не… И в самом деле мальчишка. Не по внешности даже – по поступкам. Горячий, пылкий – и не слишком-то соображающий. Гордый. Но любой умный человек сперва выслушает, что ему говорят, даже если говорит враг. – Не торопись. Она тоже встала, подошла к пленнику. – Поднимись. Негоже королю стоять на коленях. – Я больше не король, – ответил он, словно выплюнул слова. – Ты – король. И можешь остаться таковым. – Если предам свою родину?! Этого не будет! Наша вера… – Никто не покушается на вашу веру. – Она мягко дотронулась до его руки; он, словно завороженный, уставился на ее пальцы. – Венгрия и так под властью османов, верно? Он угрюмо молчал. Что же, сочувствие проявили, теперь подбавим в голос холода. – Я задала вопрос. Твоя страна и так под османами. Так? Он кивнул, не поднимая головы. – То есть ты понимаешь, что мы не выступаем в качестве просителей. Я хочу предложить тебе сделку. Сделку, которая будет выгодна всем. – Я не сговариваюсь с врагами. – Зря. – Она равнодушно пожала плечами. – Ты не сговариваешься. Вместо тебя сговорится кто-то другой. Пойми, нам даже не придется убивать тебя. Тебя отпустят, ты благополучно вернешься домой, и на этом твое благополучие окончится. Тебя убьют. Или отравят. Впрочем, разницы никакой, раз итог будет один и тот же. На престол сядет… ну, к примеру, Янош Запольяи, который, напомню, не пришел к тебе на помощь при Мохаче. И он подпишет все, что угодно, и не только подпишет, но и исполнит все, что наобещал. Объяснить, почему его войска не поспешили помочь своим гибнущим братьям? Ведь приди Янош на помощь, и результат битвы мог быть совсем иным, верно? А не помог он потому, что не получил в свое время должности палатина. Кстати, падение Белграда пять лет назад не сварами между Запольяи и Баторием было вызвано? Но ты, молодой король, ты был слеп. Ты отодвинул своего бывшего опекуна и регента от кормушки и продолжал надеяться на его верность. Может, ты и сейчас рассчитываешь на то, что он сохранит верность тебе? Или логичнее было бы предположить, что он постарается устранить единственную помеху на собственном пути к трону, то есть – тебя? Лайош не отвечал, но, судя по выражению лица, по крайней мере понимал, что она ему говорит. – Рассказать тебе, что будет дальше, молодой пока еще король? Янош недолго усидит на престоле. Из него получится плохой король: он думает только о себе, а не о государстве. Только о себе, о своих амбициях; годика через два – да, максимум через два, – в страну вторгнутся войска Фердинанда Первого. Нужно ли пояснять, что сделает Янош? Да, безусловно: обратится за помощью к Великой Османской империи, дав клятву верности вассалам. То есть через твою страну сперва пройдут немцы, потом – османы. А потом… – Не надо! Хватит! Жест короля был исполнен беспомощности. Хюррем кивнула. И в самом деле хватит. – Твоя страна может избежать всего этого. Если ты дашь вассальную клятву сейчас. Подумай, прежде чем ответить «нет». – Что я… что вы… – Что мы можем гарантировать? Ну, во-первых, ты останешься жив, что уже немало. Ты пока не понимаешь этого, потому что слишком молод, но, клянусь, с возрастом ты научишься ценить жизнь. Прозвучало несколько напыщенно: такая фраза хорошо и «увесисто» звучала бы из уст убеленного сединами старца, а никак не девчонки – ровесницы пленного короля. Которая на самом деле к тому же еще и выглядела моложе. Но что уж тут поделаешь: ни более взрослой физиономии, ни седого старика у нее под рукой не было. – Во-вторых, можешь не сомневаться: дань, которой будет обложена твоя страна… |