Книга Белая волчица, страница 63 – Владимир Колычев

– Майор полиции Одинцов, начальник отдела уголовного розыска, – запоздало представился визитер.

Он никак не думал, что женщина проявит такую активность. Еще его смущал собачий лай.

– Как вы здесь оказались? – нервно спросила она.

– Да вот, черт дернул. Вы пистолет опустите, а то вдруг ваши действия под статью подходят.

– Под какую статью?

– А под ту, которая до четырех лет лишения свободы. Вам оно нужно?

– А вы документы покажите!

– Да, конечно.

Максим подошел к Охоткиной, передал ей удостоверение. Нельзя было выпускать документ из рук, но женщина боялась изучать его с расстояния, пусть и небольшого. Она запросто могла пальнуть со страха.

Револьвер у нее травматический. Над крыльцом светилась лампочка, да и за спиной у Максима горел фонарь. Поэтому он смог рассмотреть в стволе специальные выступы, которые создавали препятствия для патронов с усиленными зарядами. Выступы были, а винтовых нарезов не имелось. Но и травматическая пуля, выпущенная в упор, да еще в лицо, ничего приятного не сулила.

Охоткина отошла к дверям, на безопасное расстояние. Там она и заглянула в удостоверение.

– Вы должны были обо мне слышать. К вам приходил мой подчиненный, старший лейтенант Кустарев.

Одинцов чувствовал себя неловко. Он сам, по собственному недоразумению попал впросак.

– Кустарев?.. Да, был такой.

– У Гриши возникло подозрение, что вашего мужа убили.

– Да, он говорил, – возвращая удостоверение, сказала женщина, кивнула и опустила руку с пистолетом.

– Если вам интересно знать, что я скажу по этому поводу, то мы с вами можем поговорить.

– Я очень устала. Приходите завтра.

– Да, конечно. С утра установлю личность владельца «Мерседеса», потом приду, – заявил Максим, пристально глядя на Охоткину.

Женщина не только казалась, но и была красивой как с первого взгляда, так и при более пристальном рассмотрении. Четкие черты лица, изящный нос, пухлые, чуточку подкачанные губы.

– Личность владельца? – Голос женщины дрогнул.

– Хотите сказать, что это был ваш водитель? – Максим кивнул туда, где скрылся «Мерседес».

– Я не говорила, что это мой водитель… – Охоткина замялась, подбирая слова для объяснений.

– Да вам и не нужно ничего говорить. Я сам во всем разберусь.

– Зачем вам разбираться? – нервно спросила она.

– Ну, мало ли…

– Что мало ли? – В ее голосе послышались истеричные нотки.

– Валентина Ивановна, откуда у вас оружие?

– Я его купила! У меня и разрешение есть! – Она собралась вернуть револьвер в сумочку, но в то же время ей нужно было достать оттуда разрешительные документы.

Женщина засуетилась, не зная, куда деть пистолет.

Максим ей помог. Он забрал у нее оружие. Это был малогабаритный бразильский «таурус». Очень хорошо, что майор познакомился с ним в относительно мягкой, вполне деликатной форме.

Он положил оружие в карман, взял протянутое удостоверение, изучил его. Разрешительные документы на пистолет были выданы совсем недавно, дата свежая, проставлена неделю назад.

Собака по-прежнему гавкала, но теперь это уже был не более чем шумовой фон. Хотя было бы лучше пройти в дом, чем стоять во дворе под прицелом собачьих глаз.

– С чего вы это вдруг оружием решили обзавестись?

– С того, что погиб Антон, – со вздохом проговорила женщина. – Раньше он меня охранял, а сейчас я одна. Разве что Артемон со мной.

– В сейфе? – Максим улыбнулся.

– Нет, в вольере.

– А для оружия сейф, надеюсь, есть?

– Да, конечно. – Женщина кивнула.

– Посмотрим?

– Если нужно…

– Или просто поговорим?

– Да, конечно.

Она провела его в дом, в каминный зал, показала на кожаный диван, попросила немного побыть в одиночестве и ушла.

На каминной полке стояли фотографии в рамке. На одной Охоткин был снят в компании с женой и дочерью, на другой стоял в обществе Милюхина, которого под ручку держала Лена Киршанова, еще совсем юная, веселая и беззаботная. Даже не столько веселая, сколько наивная.

Стеклянная рамка семейной фотографии была начисто протерта, а на другой Максим заметил пыль. Охоткин, Милюхин и Киршанова были сняты на фоне пышных ярко-зеленых туй.

Майор подошел к окну, отодвинул занавеску. Точно такие туи росли вдоль забора, стройными линиями с двух его сторон. От газона этот ряд отделяла дорожка, выложенная диким камнем.

Майор уже отошел от окна, когда в зале появилась Валентина Ивановна. На ней черный шелковый халат-платье, волосы распущены, расчесаны. Смотрелась Охоткина эффектно, но, судя по ее взгляду, даже не думала соблазнять и уж тем более совращать гостя. Ей лет сорок, может, чуть больше, но выглядела она более чем хорошо для своего возраста.

– Фотографии рассматриваете? – спросила она, пытаясь сосредоточиться для серьезного разговора.

– Уже рассмотрел. Скажите, с Кустаревым вы где разговаривали?

– На кухне. Кстати, я не предложила вам кофе.

– А ему предложили?

– Да, поэтому на кухню и провела. Пойдемте? – Она кивком показала в нужную сторону.

Но Максим проигнорировал приглашение и спросил:

– Скажите, а Кустарев видел эту фотографию? – Он обвел пальцем овал вокруг Лены.

– Не знаю. Если не был здесь, то не видел.

Одинцов чувствовал себя женихом, опоздавшим на собственную свадьбу. Невеста в трауре, гости давно разошлись, а он – здравствуйте вам. Надо было ехать к Охоткиной сразу после гибели ее мужа или падения Аникеева с крыши.

Тогда Лена не сбежала бы к Милюхину со своей фотографией и номером его телефона. Может, и не выпрыгнул бы он из своей машины, рассказал бы что-нибудь очень интересное про эту девчонку.

– А ваш сотрудник должен был увидеть эту фотографию? – подозрительно глянув на Максима, спросила Охоткина.

– Вы сказали ему, что вашего мужа мог заказать его компаньон. – Майор пальцем показал на Милюхина.

– Да, говорила. Он спросил, я сказала. – Охоткина посмотрела на незваного гостя с чувством вины во взгляде.

– Вы знаете, что произошло с Иваном Александровичем? – спросил майор.

– Да, разумеется.

– Он выпрыгнул из машины.

– Да, под колеса «КамАЗа».

– Как вы думаете, это был несчастный случай или нечто большее?

– Даже не знаю, что вам сказать. Сначала Антон, потом Иван, одно за другим, и во всем виноват несчастный случай. Как-то не очень верится.