Онлайн книга «Механическое сердце. Черный принц»
|
Ряженые же хохотали и кричали: – Йольхо! Йольхо… Порой они выскакивали за пределы вытоптанного круга, тянули руки к прохожим, все больше к девушкам, хватали за шубку и норовили втащить на погасший след. А когда получалось – требовали выкупа. И тогда под ноги летели серебряные монеты. – Не замерзла? – Брокк держал крепко, он точно не отдаст Кэри ряженым. – Нет. Нам… пора? Наверняка на эту ночь у него иные планы. На все ночи. Но ей не хочется отпускать Брокка. И он, словно чувствуя ее нежелание, качает головой: – Только если ты хочешь. – Не хочу… С визгом подскакивают ряженые, черно-белые резные хари их страшны, но испугаться Кэри не успевает, ее выхватывают, прижимают к себе. Но ряженые не уходят, они кружат всполошенной стаей, уже и вправду не люди, но духи погасших жил, тянут к Кэри кривоватые руки, норовя впиться когтями из мертвого железа. – Дай-отдай… – Прочь! – Голос Брокка разбивает кружение. И вслед за словами раздается грозный рокот, заставляющий ряженых отпрянуть. Кто-то кого-то толкает, кто-то цепляется, падает… и смех ему наградой. – Испугалась. – Руки Брокка сомкнулись на ее талии. – Уже нет… Не духи. Люди. Или не люди, но существа живые, из плоти и крови. И когти их – из рисовой бумаги, из тонкого дерева, ненастоящие. Все равно нехорошо, сердце колотится… – Давай отсюда уйдем. Елка возвышается мрачной громадиной, и украшения на ней – лишь сор. Старик оборачивается, задержав на Кэри внимательный чуждый взгляд. И вновь ощущение, что кто-то иной, извне, влез в это вполне человеческое тело. Но Брокк уже увлекает за собой в заснеженный лабиринт Королевского парка. И как-то сразу и вдруг остаются позади широкие аллеи с их огнями и праздником, который не утихнет ни в эту ночь, ни в следующую, ни до самого Перелома… Брокк ведет по тропе, а когда тропа исчезает под покровом снега, чистого, рыхлого, подхватывает ее на руки. И она с готовностью обнимает его за шею, прижимается, все еще дрожа, отходя от пустого внезапного страха. – Куда мы идем? – Скоро увидишь. Обледеневшая чаша старого фонтана. Снег на спинах водяных лошадей. Раздутые их ноздри, гривы длинные, словно водоросли, и позеленевшие копыта. – Садись. – Он садится первым, и Кэри усаживает на колени. Так даже лучше. Над его головой поднимаются треугольные копыта. – Красивые… Лошади, подкованные льдом и им же плененные. – Их альвы поставили, да? – Кэри разглядывает лошадей и лозу, что пробивается из сугроба. – Да. Он давно уже не работает. Насколько я знаю, – Брокк запрокинул голову и дотянулся до острого копыта, – это самый старый фонтан в городе. Мне здесь всегда хорошо думалось. Тихое место. – Все-таки замерзла, – выдыхает Брокк на ухо, когда Кэри прячет руки в широких рукавах его пальто. – Ничуть. – Замерзла. – Нос к носу. – Твой холоднее… Слабый аргумент. А на его губах еще сахарная пудра осталась… сладкая… …наверное, все-таки хорошо, что темно. В темноте не получается стесняться. – Кэри… – Да? – У тебя глаза теплые… – Это как? – Из янтаря. Янтарь самый теплый из камней. – Он перебирает локоны, выбившиеся из-под шапочки. – Останешься со мной? Если не на Перелом, то хотя бы на ночь духов? …она бы и навсегда согласилась. – Останусь. – А завтра… – И завтра… …преддверие, не ночь, но день, когда слышен рокот мертвых жил и голоса тех, кто потерялся в пути. Дерево-йоль роняет иглы, вычерчивая дорогу для мертвецов. Как знать, кто заглянет с той стороны? И для кого, шансом вернуться к предвечному огню, оставляют на кладбищах свечи. …но это будет завтра. А сегодня фонтан. И водяные кони. Седой пылью на гривах их – снег. Руки мужа и расстегнутое его пальто. Толстый свитер, горячий, как сам Брокк. Ночь. Хорошо… и стоять так можно до утра, Кэри закрывает глаза, позволяя себе не думать ни о чем, кроме этого момента. Все меняется в одночасье. Скрип снега под ногами. Сорванное дыхание, кто-то долго бежал, не то спасаясь, не то стремясь догнать. Брокк, насторожившийся, встает. И задвигает Кэри за спину. Человек, ряженный зимним духом, приближается неторопливо, но боком, он оглядывается в темноту, из которой за ним выползают тени. Одна за другой. И третья. И четвертая, кажется… множество теней. – Не бойся, – шепчет Брокк, вставая между Кэри и тенями. – Что вам нужно? Вывернутые мехом наружу тулупы, и военные высокие сапоги, на голенища которых налип снег. Резные маски… какие-то неправильные маски… – Покайся! – раздался тонкий голос, и ветер отозвался на него, сыпанул в лицо незваным гостям колючего снега. – Покайся перед смертью! – Уходите. – Брокк стянул платок, не глядя сунул его Кэри. Сброшенное пальто легло на сугробы черным пятном. Брокк переступил через него. – Уходите, тогда и живы останетесь. Человек вскинул руку… …затрещала ткань, показалось – самого мироздания, но на деле всего лишь свитера. Распоротый острыми иглами, разодранный чешуей, он сполз с чешуйчатой шкуры зверя. Он успел за долю мгновения до того, как первая склянка врезалась в бок. Расколовшись, она окатила чешую черной вонючей жижей… Мелькнул хвост, ударом по груди опрокинувший Кэри в чашу фонтана. Она впечаталась спиной в острые гребни каменной воды, из которой вырастали лошади, и закричала, но голос ее утонул в рыке зверя. …и реве огня. Он полыхнул на белом снегу, на черном пятне материи, не истинный, но все одно дикий, голодный. Огонь обвивал лапы зверя, упрямо карабкаясь по чешуе… – Брокк! Он просто упал на снег и покатился, сбивая пламя, но то лишь размазывалось, цепляясь за черную пленку. Кэри закричала. И попыталась выбраться, но юбки мешали… бортик фонтана был высок, скользок, и лошади треклятые… Пламя же догорало, падало на снег янтарными каплями, плавило и захлебывалось в новорожденной воде. Кажется, кто-то подбежал. Кто-то набросил на Брокка куртку, пытаясь сбить огонь, но тот лишь проплавил кожу… и Брокк, отмахнувшись от помощи, вновь покатился по снегу. |