Онлайн книга «Испить до дна»
|
— Кто это в высоком колпаке? Неужели повар? Ну, ты в своем репертуаре! — Это не повар. Это кок. Но не будем торопить события... ...Разумеется, на палубу Алеша снова внес ее на руках, к чему она уже начинала привыкать. При нынешних обстоятельствах это было оправданно — пышный подол помешал бы Алене подняться по трапу самостоятельно. Крошечная каюта была сплошь украшена цветами. А члены экипажа обращались к имениннице с холодной вежливостью, старательно гася то и дело вспыхивающий в глазах огонек восхищения. Видимо, были тщательно проинструктированы ревнивым заказчиком. Но Алена подметила и еще одну странность. С не меньшим восхищением, почтительно и немного робко глядели они и на самого синьора Никитина. «Наверное, потому, что он кучу денег отвалил за аренду катера, — предположила она. — Сдается мне, он вообще очень обеспеченный человек. Ангелина сказала бы — отхватила богатенького, деловая! Ну а что, разве это плохо? Мне нравится. Не сравнить с Димкиными застольями в чужой мастерской... Правда, на этих придурочных выскочек, «новых русских», Алеша совсем не похож...» — Леш, — сказала она. — Я очень тебе признательна, но к чему такие траты? — Какие траты? — удивился он. — Разве я не могу подарить тебе цветы? — Цветы — да, но весь корабль! — Во-первых, не корабль, а кораблик. Скорлупка. Во-вторых, я за него ничего не плачу. — Не ври. — Я никогда не вру. И, к твоему сведению, никогда не швыряю деньги на ветер. Вырос-то в детском доме. — Как! У тебя нет родителей? — Представь себе, бывает и так. Не всем в жизни везет с мамами, папами и даже прапрапредками... Ну, и потому я умею быть бережливым. — Да ведь это все, — она повела рукой вокруг себя, — стоит бешеных денег! — Наверное. Но мне оказали любезность. — Ничего себе! Кто это так расщедрился? Какой-нибудь меценат вроде Нгуамы? Алексей фыркнул при упоминании черного гения, однако сдержался: в день рождения дама может позволить себе даже самую жуткую бестактность. — Нет, — сказал он. — Один итальянский научный институт. Катер — его собственность, а экипаж, к твоему сведению, состоит из очень серьезных научных сотрудников. — Не может быть! И капитан, и матрос, и кок? — Кок — лауреат международной премии. Но не в области кулинарии, он биофизик. Матрос скоро защитит диссертацию. Капитана я вообще случайно застал дома, его постоянно приглашают на разные симпозиумы. — Ну... а ты какое отношение имеешь... — Я однажды здорово пополнил их институтскую коллекцию. — Картин? — Нет, не картин. — Чего же? — Ты не разрешаешь произносить это слово. — Какое? Произнеси, разрешаю. — Рыб! — Жареных, что ли? — Заспиртованных. Глубоководных. Я ведь ихтиолог. Алена захлопала в ладоши: — Наконец-то раскололся! А то я все голову ломаю, кто ты по профессии. Рыболов-профессионал! Так ты меня вылавливал, оказывается, по всем правилам науки! — Сегодня меняемся ролями. Ты будешь рыболовом. А я — твоей золотой рыбкой. Приказывайте, несравненная синьора! Дворянкой столбовою вы уже стали благодаря родословной, царицей — благодаря вашей красоте. Новое корыто... будем считать, что это наш катерок. Какие еще будут пожелания? — Приказываю удовлетворить... нет-нет, оставьте ваши нескромные мысли, синьор Никитин! Рано радуетесь — вы обещали удовлетворить мое женское любопытство. Вот и выполняйте. — Через несколько минут, госпожа, — отвечала говорящая золотая рыбка. — Когда выйдем в открытое море. Но вот скрылось вдали побережье Лидо, отстали от их «нового корыта» рыбацкие моторки, и Алексей объявил: — Пора! Они спустились по крутой лесенке в трюм. И Алена увидала такое, что от избытка чувств заверещала, как маленький ребенок, впервые увидевший новогоднюю елку! Пол у кораблика был стеклянным! Она бы запрыгала от восторга, если б не боялась, что пробьет каблучками это окно в подводный мир и пустит ко дну себя, а заодно и весь экипаж вместе с катером. все-таки Алеша был телепатом — он не только ее радость угадал, но и ее опасения: — Не бойся, это специальный сплав, на нем хоть гопака отплясывай — выдержит. К днищу крепились мощные прожектора, лучи которых уходили далеко в морскую глубину. И в этот столб света постоянно вплывали рыбины разных цветов и форм. — Наверное, это все самки, сказала Алена. — Их тоже замучило женское любопытство: кто это к ним пожаловал? Алексей возразил: — По-моему, наоборот, самцы, уж очень красивые попадаются экземпляры. В мире фауны ведь все не так, как у людей. Там мужские особи гораздо ярче. Есть даже один вид рыб с такими же воротниками, как у тебя. — И он произнес мудреное латинское название. — Ты не будешь смеяться, если я улягусь на живот? — Я ведь золотая рыбка, а рыбы не смеются. И вообще, любое твое желание сегодня закон. Она растянулась на дне плашмя, не боясь помять свое великолепное платье, и прижала лицо к стеклу так плотно, что нос расплющился и превратился в пятачок. Неважно! Алеше виден только ее затылок, да и то сквозь кружева стоячего воротника, а рыбин вряд ли удивит, что у нарядной венецианской красавицы — плоская поросячья физиономия. У них у самих не лучше! Вон, плывет чудо-юдо, не то с ушами, не то с рогами! Такое жирное, а как шустро движется! А морской конек, напротив, не торопится, щеголяет своим изяществом. Надо будет использовать его форму для какой-нибудь брошки. А это что за круглая хрустальная ваза приплыла на свет? Медуза? Ты, голубушка, гак хороша, что должна бы позировать венецианским стеклодувам. Мона Медуза Джоконда! Или просто — Мона Дуза... Герцогиня Медузичи... Жаль, что на воздухе ты превратишься в жидкий бесформенный кисель! — Ой, мамочки! — Алена откатилась по полу—иллюминатору к самой стене. — Что случилось? — Фу-ты! Мне показалось, что вон та страхолюдина меня вот-вот схватит! Ну и щупальца! — Такие осьминоги не опасны, это тебе не черные кошки. Зато чернильные. Но вреда от них никакого, просто морской моллюск. Вкусный, между прочим. Спрут, напугавший Алену, сам от нее шарахнулся и выпустил вокруг себя, бедняга, темно-фиолетовое облако, перекрыв весь обзор. Катер, однако, не стоял на месте, и вскоре зеленоватая вода вновь стала чистой. Как чистая-чистая радость... |