Онлайн книга «Дорога в Рим»
— Ты ведь и сам можешь заглянуть в будущее. — Нет, — виновато отозвался Ромул, зная, что отказом причиняет гаруспику боль. — Извини. Пророчествовать — это не для меня. Тарквиний понимающе улыбнулся. — Человек лишь исполняет то, для чего предназначен. Бывает добрым. Бывает верным и мужественным. Бывает истинным воином. Этого более чем достаточно. Ромул, в котором от слов гаруспика вспыхнула гордость, смущенно метнул в друга благодарный взгляд. Значит, надо следовать зову сердца. Завтра он предупредит Цезаря и отвратит убийство. Потом обсудит дела с Фабиолой. Как бы ни противоречили его поступки устремлениям сестры, он не хотел, чтобы вражда между ними продолжалась. «А вдруг она права? — неожиданно подумал Ромул. — Если Цезарь изнасиловал мать, неужели он не заслуживает смерти? Нет, Цезарь на такое не способен, — ответил он сам себе. — Цезарь не виноват». Мысленно твердя эту истину, юноша попрощался с Тарквинием и Секундом. Выглянув на улицу, где у двери по-щенячьи преданно ждал Маттий, Ромул попросил его прийти на рассвете. Маттий уж точно ничего не знал о видениях гаруспика, и Ромул соврал ему, будто ушел из храма оттого, что неважно себя почувствовал. Пророчества Тарквиния должны остаться в тайне, а Маттий всего лишь мальчишка, хоть и преданный. Напоследок наведавшись в митреум, Ромул ушел к себе в комнату. Вечер утих, сгущалась ночь. Оставалось лишь дождаться, пока настанет новый день. Иды марта. * * * Сны приходили яркие и тревожные — Цезарь, Фабиола и Тарквиний сменяли друг друга в путаных, сбивчивых картинах, Ромул мучительно метался на постели всю ночь. Проснувшись в поту, он не помнил ни единой подробности, одни только лица. Спрашивать толкований у гаруспика юноша вопреки обыкновению не стал и в полном смятении вышел во двор посмотреть, который час. Еще не светало, однако в мощеном дворе уже готовились к битве солдаты Секунда. Оперенные бронзовые шлемы и тяжелые скутумы ветераны предпочли не брать, чтобы не привлекать внимания, и ограничились кольчугами, скрыв их под плащами. Слегка успокоенный зрелищем, Ромул вернулся к себе. Прицепив к поясу гладиус и кинжал, он решил не надевать доспехов и не брать щита: меч с кинжалом и без того насторожат охранников Цезаря, а рисковать тем, что его не пропустят к диктатору, сегодня нельзя. Напоследок Ромул прикрепил к тунике две золотые фалеры, которыми несказанно гордился. Награды помогут миновать стражу, а может, и напомнят Цезарю о трех предыдущих встречах и тогда диктатор серьезнее отнесется к предупреждениям Ромула. Гаруспик с неизменной секирой на плече уже ждал у выхода. Ромул не удивился, лишь в очередной раз оценил его преданность: что бы Тарквиний ни думал о Риме и Цезаре, в решающий миг он будет рядом. — Удачи! — Спасибо, — ответил Ромул. — Надеюсь, она не понадобится. — А как насчет Фабиолы? — После вчерашнего гадания гаруспик впервые упомянул о девушке. — Я не стану ее упоминать. А уж как повернется дело после ареста заговорщиков — не знаю. — Ромул, словно смиряясь с неизбежным, пожал плечами. — Все в воле богов. Если обойдется, поговорю с Фабиолой после. Темные глаза Тарквиния смотрели непроницаемо. — Увидимся у сената. Они обменялись коротким рукопожатием, и Ромул шагнул к двери. За порогом, в предрассветной прохладе, уже ждал Маттий. Не говоря ни слова, они двинулись в путь, однако мальчишка, явно сгорающий от любопытства, вскоре не выдержал: — Куда мы идем? — К особняку Цезаря. — Зачем? — изумился Маттий. — Тарквиний что-то увидел, да? Вчера при гадании? — Да. — Ромул решил не вдаваться в детали. Впрочем, деталей и не требовалось. Рим кипел слухами, а Маттий, хоть и совсем юнец, прекрасно ориентировался в городской жизни. — Это потому, что Цезаря хотят убить, да? Зачем еще идти к нему в такую рань, да еще с гладиусом? Ромул, несмотря на мрачный настрой, улыбнулся. — Тебя не проведешь, — признал он. — Я угадал! — подпрыгнул Маттий и через миг осторожно поинтересовался: — А мы только вдвоем? Ты и я? Голос слегка дрожал, и Ромул глянул вниз: несмотря на явный испуг, Маттий сжимал в руке ржавый кухонный нож — наверное, достал из-под туники. Ромул одобрительно хмыкнул: парнишка смел не по летам — его не заботит, есть ли у Рима правитель и жив ли Цезарь, он здесь лишь для того, чтобы помогать другу. — Смелости тебе не занимать, но сегодня драться не будешь. — Ромул потрепал его по худенькому плечу. — Там будут ветераны. И Тарквиний. — Отлично, — с облегчением выдохнул Маттий. — Но если что — я рядом. Вспомнив себя в его возрасте, Ромул незаметно улыбнулся. Вскоре перед ними уже замаячил дворец — нынешний «домус» Цезаря на Палатине. В едва бледнеющем рассветном сумраке проступал фасад, который недавно принялись переделывать так, чтобы особняк напоминал храм. Работы только начались, и здание скрывали строительные леса; в их тени Ромул с Маттием подошли к входу незамеченными. — Стой! — окликнули их от окованных железом дверей, где на страже стояли четверо солдат. — Кто такие? — Ромул, ветеран Двадцать восьмого легиона, — ответил юноша, выступая из тени. — И Маттий с Целийского холма. Солдат скривил губы. — По какому делу? Ромул повернулся, чтобы в свете факела блеснули награды, и стражник удивленно замер: две золотые фалеры — редкость даже для бывалых солдат. — Я хочу видеть Цезаря, — заявил Ромул. — Прямо сейчас? — хмыкнул второй стражник. — В такую рань? — Срочное дело. — Мне плевать, — ответил первый солдат. — Прочь отсюда. Возвращайся после полудня. Может, тогда повезет. — Я не могу ждать. Стражники недоверчиво переглянулись, и первый направил пилум прямо в грудь Ромулу. — Катись отсюда со своим прихвостнем, — рявкнул он. — Живо! Ромул не пошевелился. — Скажи Цезарю, что его спрашивает раб, убивший эфиопского быка. Раб, которому диктатор даровал свободу. Необычайное спокойствие Ромула и странная просьба сбили стражников с толку. Первый солдат, нахмурясь, пошел советоваться с оптионом, и тот через миг вышел к дверям, по пути надевая шлем. Окинув Ромула мутным от усталости взглядом, он раздраженно выслушал его просьбу. — Что у тебя за дело? — бросил он. — Я скажу об этом только Цезарю, — ответил Ромул самым невыразительным голосом, на какой был способен. Излишняя резкость может все погубить, а этого Ромул допустить не мог. Оптион пристально оглядел юношу. — А это откуда? — указал он на золотые фалеры. |