Книга Призыв, страница 75 – Бентли Литтл

Роберт бросил взгляд на брата.

– Ты все еще не веришь, что это вампир, да?

– Не начинай все сначала.

– Скажи мне, как человеческое существо может высосать всю кровь до последней капли, и мочу, и слюну, и вообще все жидкости из четырех людей, шести лошадей и бог знает скольких других животных через отверстия на их шеях? – Роберт покачал головой.

– Помнишь, ты всегда говорил, что ненавидишь фильмы-ужастики, потому что люди в них ведут себя так тупо? Они слышат крики по ночам и говорят, что это, мол, их недавно построенный дом трещит и поскрипывает, или находят тело своего друга, разорванное монстром, и разбиваются на маленькие группки, чтобы узнать, а сумеют ли они найти этого монстра? Ты всегда говорил, что ненавидишь эти фильмы, потому что типы в них действуют не так, как стали бы вести себя нормальные люди в реальности. А ты сейчас ведешь себя как один из героев этих фильмов.

Он рассчитывал, что Рич начнет с ним спорить, потому что ему самому отчаянно хотелось оказаться неправым, чтобы ему доказали это. Но Рич лишь устало кивнул.

– Ты прав.

– Я прав?

– Я полагаю, что твое предположение о вампире ничуть не хуже, чем любое другое. Вероятно, даже лучше, чем большинство из них.

Машину тряхнуло, когда она попала в особенно глубокую выбоину, так что Рич даже ухватился рукой за приборную доску.

– Скажи мне вот что. Ты думаешь, что Пи Ви примет идею о вампире?

– Не имею представления. Но я думаю, что, по крайней мере, он сможет сообщить нам что-то, чего мы не знаем. Возможно, нечто подобное происходило и раньше, но тогда это решили замять. Возможно, город был построен на месте какого-то захоронения или что-то в этом роде.

Рич несогласно покачал головой.

– Чего мы можем не знать об этом городе? Мы прожили здесь всю нашу жизнь. Я – редактор газеты, ты – начальник полиции. Ты думаешь, что есть какие-то темные и важные тайны, которые от нас удавалось скрывать все эти годы?

– Не знаю, я просто выдаю разные идеи.

– Ну эту-то ты можешь сразу отбросить. Она глупая.

– Посмотрим.

Следы лета были еще видны на постепенно поднимающемся вверх дне каньона: судя по розовым цветам на кактусах и желтым на кустарнике, сюда зима еще не добралась. Дорога обогнула южный холм, и каньон перешел в довольно широкую долину, которая через несколько миль на восток переходила в пустыню. Отсюда братья уже могли видеть треугольный контур дома Пи Ви, а рядом с ним утреннее солнце высвечивало силуэт его старого металлического ветряного двигателя, хвост которого показывал на восток, а лопасти медленно вращал слабенький ветерок из пустыни.

Роберт три раза просигналил и на пару секунд включил сирену, чтобы прежний начальник полиции знал, что они подъезжают, хотя он уже наверняка заметил облако пыли, поднятое машиной. Звук отразился эхом от скал, и это эхо было хорошо слышно даже сквозь закрытые окна.

– Что если его нет дома? – спросил Рич.

– Я звонил. Кроме того, он всегда дома.

Рядом с домом устроился небольшой загон – квадратный клочок утоптанной земли, по углам которого были вбиты четыре разновысоких кола, поддерживавшие единственную нить колючей проволоки. Внутри стояла худая костлявая лошадь и глядела на юг.

Роберт припарковал машину у западной стороны загона, и оба брата одновременно вышли из машины. Пи Ви уже шел к ним от дома с широкой улыбкой на лице.

– Рад вас видеть, мальчики. Давно мы не встречались.

– Тоже рад вас видеть, – сказал Роберт, протягивая руку.

Пи Ви пожал ее.

– Неплохое рукопожатие, – прокомментировал он. – Эта работа не дала тебе раскиснуть. – Он кивнул Ричу. – Хорошо, что твой брат сначала позвонил, а не просто заехал, как он обычно делает. Я собирался сегодня утром охотиться на кроликов.

Роберт сплюнул на землю.

– Это у Сухого бобрового ручья?

– Да. – Пи Ви усмехнулся и покачал головой. – Кто мог придумать такое название?  [16] Наверное, это была шутка.

– Может быть, они думали о чьей-то сестре.

– Или о маме.

Рич вежливо улыбнулся, но участвовать в этой шуточной пикировке не стал. Ему никогда не нравился такой мужской обмен скабрезностями, и, даже просто присутствуя при нем, он чувствовал себя неловко.

– Сегодня утром здесь прохладно. – Пи Ви кивнул в сторону дома. – Зайдем попьем кофе, поговорим.

Роберт улыбнулся.

– Я вас понимаю.

Они с Пи Ви пошли рядом, а Рич отстал на несколько шагов.

Пи Ви сплюнул.

– Итак, федералы пытаются влезть на твою территорию, а?

– Не только пытаются, – сказал Роберт. – Уже влезли.

– Не могу сказать, что подобное происходило со мной. Тогда здесь не случалось ничего такого, что могло бы заинтересовать федералов.

– А если бы произошло?

– Я бы отбивался изо всех сил.

– Это в точности мой подход.

– Мне жаль возвращать вас с небес на землю, – сказал Рич, наконец, сумевший вклиниться в разговор, – но важно поймать убийцу, и неважно, кто его поймает. По вашему разговору у меня складывается впечатление, что и ты, и Росситер можете придерживать информацию и не сообщать ее друг другу, поскольку каждый хочет первым закрыть дело.

– Да, верно, – согласился Роберт.

– Он прав, – мрачно кивнул отставной начальник полиции. – Твоя первая обязанность – делать дело и уж потом думать о своем самолюбии.

– Я знаю это. Но одно не исключает другого.

Они вошли в дом. За небольшой прихожей находилась огромная гостиная с высоким сводчатым потолком почти в два этажа. Вся восточная стена этой комнаты была окном, выходящим на восток, из которого открывался по-настоящему живописный вид пустыни, начинавшейся за выходом из каньона.

Пи Ви извинился и вышел на кухню, чтобы принести кофе, а Рич и Роберт молча обошли большую комнату, рассматривая новые зеркала, висевшие на противоположной от окна стене. Отражение пустыни в шестиугольных и многогранных зеркалах создавало впечатление, что и так уже большая комната безгранична, а дом как будто парит в воздухе над песком пустыни.

Коллекция охотничьих трофеев украшала каменный камин слева от зеркал, и, когда старик вернулся с кружками черного колумбийского кофе марки «Юбан», Роберт показал на голову дикой свиньи-пекари на стене с трофеями.

– Это что-то новое?

Пи Ви отрицательно покачал головой.

– У меня уже несколько месяцев не появлялось ничего нового. Здесь совсем не стало дичи. Я знаю, что последние несколько лет была засуха, но это уже становится нелепым. За весь последний месяц мне не встретилось ничего, кроме ящериц, птиц-стервятников и пары кроликов. Даже чертовы койоты словно передохли.