Онлайн книга «Наследница Шахерезады»
|
– Куда? Зачем? – Лиза беспомощно посмотрела на папу. – В участок. – Это не наша сумка, – с трудом выдавил из себя папа. И повторил громче: – Это не наша сумка! Совсем не наша, мы не знаем, какое там содержимое. Я эту сумку нашел в том самом туалете… – Где трупный запах, – кивнул Йохан, показав, что ничего не забыл. – Позвольте, я возьму эту сумочку… – Дочь, ты уволена, – едва дождавшись, пока стажер отойдет, злобно прошептал переставший улыбаться азиат. 24 января, 18.30 Речные раки появились в юрском периоде и за сто тридцать миллионов лет не только не вымерли, но и не сильно изменились. Таким образом, ожидать, что лучшие представители вида бессильно поднимут лапки после непродолжительного заключения в переносном холодильнике, не стоило. Сорок девять могучих севанских раков не посрамили свой род и медленно, но упорно поползли из ледяного плена на свободу, едва проснулись. Речные раки особенно активны в сумеречное и ночное время, а в кафе очень кстати приглушили свет, чтобы не мешать спать тем, кому посчастливилось слиться в экстазе с Морфеем. Уныло бодрствующие коротали время, уткнувшись в экраны мобильных устройств и хрустя снеками. Из еды в кафе остались только сухие закуски, крошки которых потрескивали под ногами наиболее беспокойных двуногих. Плотоядные раки предпочитали рыбу, но в экстремальных условиях согласны были и на хлебные крошки. Сорок девять голодных севанцев вышли в люди. 24 января, 18.35 Нам с подружкой удалось захватить два стула в кафе. Это была скромная победа, потому что комфортно устроиться на твердом стуле с низкой спинкой смог бы разве что деревянный Буратино. Но альтернативный отдых на голом полу нас и вовсе не привлекал, так что следовало постараться довольствоваться малым. Я соорудила из своей куртки подушечку на сиденье, сползла пониже, пристроила на спинке стула затылок, сунув под него свернутый в рулет шарф, и в этой модернизированной позе спящей гейши могла бы, пожалуй, подремать, если бы Ирка не отвлекала меня болтовней. Подружка не пыталась устроиться поудобнее, наоборот, водрузила себе на колени счастливо обретенную сумку и так и сидела, заботливо придерживая ее руками. Она даже укрыла свою любимую ручную кладь шалью и выглядела как женщина на сносях. И хоть бы одна иноземная скотина уступила беременной женщине место на диване! Я с неприязнью поглядывала на смуглолицего брюнета, похрапывающего на мягком ложе. Горбатым носом он выводил такие рулады, с которыми не справились бы зурна и дудук. Мотив у храпа был невыразимо печальный, виртуозное носовое пение выражало вековые страдания древнего народа. Меня это здорово нервировало. Мне и своих собственных сиюминутных страданий вполне хватало. – Интересно, как там наш маньяк? Убил уже кого-то третьего или еще держится? – хрустко укусив булочку, вслух задумалась Ирка. Я вспомнила, что не поделилась с подружкой своей версией о том, что третья жертва маньяка – это тот парень, который на каталке уехал из окрестностей туалета на первом этаже, и подбодрила ее условно доброй вестью: – Третьего, кажется, успели спасти. – Когда это? А мы с тобой где были?! – спросила Ирка с такой претензией, словно мы действительно приватизировали если не самого «нашего» маньяка, то хотя бы право на противодействие ему. – Там и были, в самых первых рядах, – успокоила я рассерженную маньякоборицу. – Помнишь парня, который загибался на полу под дверью мужской уборной на нижнем этаже? Возможно, он и был третьей жертвой маньяка. – Но он же не умер! – Но мог! И я даже знаю, что стало бы причиной его смерти – передоз кокаина. – Откуда ты знаешь? – заинтересовалась подруга. – Он сам сказал. Я закатила глаза, втянула щеки и зашептала, как тот полуобморочный Третий: – Кокаин, кокаин… – Интересно. – Ирка перегнулась вправо, стащила с ближайшего столика солонку и энергично потрясла ее над своей черствой булочкой. – Хотя я всегда считала, что кокаин употребляют для того, чтобы стало хорошо, а не плохо. – Ха! Много ты знаешь про кокаин! – Я не смогла удержаться, чтобы не продемонстрировать эрудицию. – У отравления им масса гадких симптомов, включая расстройство кишечника, что, согласись, логично сочетается с заседанием в уборной. – Давай сейчас не будем про уборную, ты же видишь – я ем, – с достоинством попросила подружка. – Ладно, тогда я тебе расскажу, что для больших доз кокаина характерны тактильные галлюцинации, – сказала я, не в силах остановить лекцию, потому как у меня было ощущение, что другой подходящий случай просветить кого-нибудь о зловредном воздействии кокаина мне представится не скоро. – Вообрази себе, при отравлении этим наркотиком людям мерещатся насекомые! – Какие насекомые? – Откуда я знаю какие? – я пожала плечами. – Разные, наверное. Блохи, клопы, тараканы, скорпионы всякие… – Эй, я же ем! – повторила Ирка, посмотрев на меня укоризненно. – Не надо про скорпионов, у меня аппетит пропадает. Она с некоторым сомнением оглядела скромный огрызок булочки, лично у меня не вызывавшей аппетита изначально, и еще раз старательно ее посолила. Я хихикнула и закрыла глаза. Невидимая Ирка хрустнула своей сухой соленой булкой и поперхнулась: – Хлен-хха! – Как ты назвала меня – Хеленка? – ухмыльнулась я, не открывая глаз. Европеизируемся мы, европеизируемся… Тычок локтем в бок вынудил меня разлепить ресницы и сплести в шнурочек брови: – С ума сошла, так толкаться?! – Ты его видела?! – Подружка не обратила на мое возмущение никакого внимания. – Кого? – Скорпиона! – Кого?! – Гигантского скорпиона с во-о-от такими клешнями! – Ирка помахала руками, изображая клешни гигантского скорпиона. – Он только что прополз по полу вон туда! Я присела на корточки, заглянула под стул, никаких скорпионов на полу, разумеется, не увидела и покрутила пальцем у виска: – Ты спятила! – Я видела его как тебя, – пробормотала подружка и действительно посмотрела на меня, как на гигантского скорпиона – с испугом и отвращением. – Он был серый. Или синий. Или сине-зеленый. – Гроу-грюн, – понятливо кивнула я. – Как твоя сумка и мои тени для век «Мечта Рэмбо». Дорогуша, по-моему, ты слишком устала и видишь сны наяву. – Кошмары, – поправила подружка и поежилась. Потом пытливо посмотрела на солонку, вытрясла на ладонь немного белого порошка, осторожно лизнула его и задумалась. |