Онлайн книга «Наследница Шахерезады»
|
– Что? – спросила я, заинтересовавшись этой пантомимой. – Вроде не кокаин, – не вполне уверенно сообщила Ирка. – Дай попробовать. – Я отняла у нее солонку и тоже произвела экспресс-дегустацию. – Вроде обыкновенная соль. – Ах, я уже ни в чем не уверена! – сердито воскликнула подружка. Она еще раз пытливо огляделась на предмет обнаружения на полу гигантских сине-зеленых насекомых и наконец сдалась: – В самом деле, надо попробовать поспать. Я мысленно поблагодарила фантомного скорпиона за крайне своевременное явление и снова закрыла глаза, надеясь, что подружка теперь помолчит хоть часочек. Как бы не так! – Слушай, он на тебя таращится! – встревоженно нашептала она мне на ухо. – Кто? Твой гигантский скорпион? Воображение услужливо нарисовало мне гиперобщительное меганасекомое с глазами на ниточках, и сон с меня слетел. – Что за манера присваивать каждую гадость! Маньяк наш, скорпион мой! Не надо мне такого «добра»! – заворчала Ирка. – Я говорю про того мужика! – Не надо мне такого «добра», – повторила я, посмотрев на предмет разговора – редковолосого курносого очкарика далеко не героического телосложения. Поймав мой взгляд, он улыбнулся и помахал ладошкой. – Это кто-то знакомый, – утомленно сказала я Ирке. – Потому и таращился – хотел поприветствовать. – А, действительно, морда знакомая, – успокоилась подружка. – Ой, да это же Юра с граппой! Я открыла один глаз, посмотрела на Юру, с сожалением констатировала: – Уже без граппы. – И снова зажмурилась. Мысли и образы путались, перегруженный мозг отключался. Спать… 24 января, 18.40 Поддержки и помощи от коллег Якоб не ждал и не хотел. Он ничего не имел против того, чтобы оказаться одиноким героем. Вот тогда эти идиоты поймут, как они недооценивали стажера Шперлинга! О том, что он вычислил напарницу кокаинового «глотателя», Якоб никому не сказал, зато искусно выудил полезную информацию из стажера Фунтеля. Оказывается, та русская приходила недавно в участок для того, чтобы заявить о краже ручной клади – квадратной серо-зеленой сумки на колесиках. Якоб внимательно рассмотрел приложенный к заявлению цветной рисунок с удивительно детальным и красочным изображением пропажи и, разумеется, узнал эту сумку, увидев ее вживую. Ему пришлось дождаться, пока кабинет опустеет, чтобы нарушить правила и заглянуть в сумку в отсутствие ее владелицы и своих коллег, но совесть при этом мучила Якоба гораздо меньше, чем лобопытство. Действуя быстро и решительно, стажер Фунтель открыл серо-зеленый кофр, пропустил между пальцами пригоршню самоварного золота и убедился в своей правоте. Белокурая русская бестия была наглой, жадной и беспринципной контрабандисткой. Кто-то должен был ее остановить. Кто же, если не Якоб? 24 января, 18.45 Судьба не была ко мне, несчастной, благосклонна: едва затихла Ирка, заверещал ее мобильник. – Что?! – рявкнула в трубку сердитая подружка вместо приветствия. – Моя твоя не понимайт! Коффер-моффер! На! Она излишне широким жестом, едва не отбив мне ухо, сунула трубку личной переводчице. – Алло, здравствуйте, слушаю вас, – вежливо сказала я, компенсируя Иркину грубость. Трубка выдала длинную фразу на немецком. Я ничего не поняла и честно призналась в этом, сказав: – Донт андестенд. – Фрау Максимофф? – Йа. – Фрау Максимофф, юр бэг из фаунд. – Что, что там? – услышав свою фамилию, придвинулась к трубке любопытная фрау Максимова. – Говорят, что твоя сумка нашлась, – сообщила я ей. – А то я не знаю! – фыркнула Ирка, стиснув свой блудный гроу-грюн коффер под шалью в страстном объятии. – Ай нау ит. Сэнк ю! – вежливо сказала я в трубку то же самое и отключилась. – Р-работнички! – возмутилась подружка. – Я смотрю, полицейские всюду одинаковые! Как делать свою работу, так фигушки, а как о чужих успехах рапортовать, так сразу же! Она еще продолжала ворчать, но я натянула на уши и глаза вязаную шапочку, недвусмысленно давая понять, что желаю тишины и покоя, и снова пристроила буйну голову на спинке стула. Спать хотелось невыносимо. – Эй, а как же наш маньяк? Он же еще кого-нибудь убьет! – попыталась усовестить меня неугомонная подружка. – Отстань, или одна из нас умрет сию минуту, – угрожающе пробормотала я и отрубилась. 24 января, 18.45 В очередное патрулирование должен был отправиться стажер Фунтель. Якобу в зале нечего было делать, и он попытался испариться из участка незаметно, но бдительный группенинспектор Борман заметил его маневры и с подозрением спросил: – Шперлинг, ты куда это? – В туалет, – не придумав более уважительной причины для ухода, соврал Якоб. – А чем тебя служебный не устраивает? – А я не по нужде, – вывернулся хитрый Якоб. – Есть заявление о трупном запахе в мужской уборной, хочу проверить. Дверь за его спиной захлопнулась. Оставшиеся в участке коллеги переглянулись. – Я же уже сообщил в службу клининга, дежурная уборщица куда-то запропастилась, но заявка на санобработку помещения принята, – пожав плечами, сказал Йохан Фунтель. – Шеф, мне кажется или кое-кто у нас конкретно помешался на теме поимки мифических злодеев? – Тебе не кажется, – устало потер глаза группенинспектор. – Кое-кому пора бы показаться психиатру. Пожалуй, я запишу придурка Шперлинга на досрочный профосмотр. Тем временем Шперлинг, отнюдь не считающий себя придурком, шагал из зала в зал, сканируя помещения внимательным взглядом, настроенным на поиск преступной блондинки. Это была непростая задача, потому как блондинки, брюнетки, рыжие и лысые всех возрастов и комплекций не прохаживались перед Якобом, как по подиуму, позволяя себя рассмотреть. Они лежали и сидели на диванах, в креслах и попросту на полу, пряча лица от света и пытливого взгляда и тем существенно затрудняя опознание. Якобу приходилось подкрадываться совсем близко к подозреваемым, что разительно контрастировало с обычной прямой и честной манерой поведения хорошего полицейского. Впрочем, Якоб и не был похож ни на какого полицейского, так как конспирации ради укутался в уютный плед абсолютно штатского вида. Клетчатые пледы очень кстати раздавали в зале представители шотландской авиакомпании-лукостера. |