Онлайн книга «Холодные берега»
|
– Идем… – окликнула меня Хелен. Когда я приблизился, пояснила старшему караула: – Не люблю позировать. Но придется. Ага. Вот как это выглядит – я приехал то ли рисовать, то ли делать скульптуру летуньи, сидящей в планёре… Интересно, в таких случаях сам планёр тоже лепить положено?.. Пропустили меня без единого вопроса, а в глазах солдат читалось жадное любопытство – позировала мне Хелен обнаженной или нет? Наверное, им на весь день хватит этой темы для разговоров. То, что я могу быть ее любовником, солдаты вряд ли допускали. Небожителям положено любить лишь равных. – Убедился? – спросила Хелен, когда мы отошли. Я промолчал. – Машина должна быть готова. Надо спешить, пока дождь совсем не разошелся… На мой взгляд, погода и без того была хуже некуда. Во всяком случае, птицы не летали. Как она собирается подняться на планёре… на крыльях материя отлакирована, но, наверное, все равно будет мокнуть, а уж кабина, которая обтянута обычной тканью, вмиг отяжелеет… – У тебя такой же планёр, как раньше? – Почти. Чуть новее. – Он же намокнет. Хелен глянула в небо, будто впервые заметила тучи. – Облачность низкая. Ничего. Как она собирается лететь? Тучи до горизонта, ни одного просвета не видно. Но я не спорил. Не учи бабу рожать, а летунью летать, права Хелен… По раскисшей земле мы подошли к одному из строений. У дверей тоже была охрана, но здесь Хелен обошлась лишь приветственным жестом. Мы прошли коротким коридором – за открытыми дверями сидели люди, возились с какими-то бумагами, двое считали на огромной машине для сложных расчетов, чей привод по команде уныло крутил рослый солдат. Жизнь бурлила, хоть все и предпочли укрыться от дождя под крышей. У одной двери Хелен остановилась. В крошечной комнатке сидел пожилой штатский, пил чай из парящей кружки. При виде летуньи он радостно заулыбался, начал вставать. – Сиди, Питер, – остановила его Хелен. – Выпиши-ка мне разрешение на полет. И пошли ребят готовить планёр. Штатский посмотрел в окно – там лило не переставая. Потом помолчал, глядя на Хелен. Та ждала. – Хелен, милая… – Питер, выписывай. Мужчина уставился на меня, будто надеялся найти союзника. Я сделал каменное лицо. – Хелен, погода запретная. – Пиши. Не отводя от нее взгляда, мужчина достал из тоненькой стопки расчерченный лист бумаги, снял колпачок со стила. Переспросил: – На сейчас? – Да. Экстренный. Приоритет Дома. Питер молча заполнил несколько граф в листке, протянул его Хелен. Я заметил, что он вписал имя летуньи, какие-то цифры – видимо, номер планёра, а в графе с крупной печатной надписью «погода» поставил рядок жирных единиц. – Да, да, старый бюрократ… я поняла… – сказала Хелен, склоняясь над столом. Перечеркнула «погоду», написала «под ответственность летуна», еще в одной графе размашисто вывела «Рим, Урбис». Перевернула листок – там тоже были какие-то надписи и клеточки, которые она быстро заполнила цифрами. – Все? – Разрешение коменданта, Хелен, – извиняющимся тоном сказал Питер. – Прости, я не могу сам позволить… – Ладно. Но техников направь немедленно. И готовь карты. – Облачный фронт тянется до Турина, – предупредил Питер. – Я поняла. Полная загрузка, хорошо? И посмотри, чтобы поставили новые толкачи, те, что с усиленным зарядом. Пойду над облаками. – С полной загрузкой? – И с усиленным зарядом. Пиши. Все. Кажется, тот авторитет Хелен, что враз подействовал на солдат, сработал и с Питером. – Только разрешение коменданта… – жалобно начал он. – Конечно. Идем. – Летунья вновь взяла меня за руку, и я послушно потащился следом, словно великовозрастный дебил-сынок за энергичной мамашей. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, Хелен все качала головой и что-то раздраженно бормотала под нос. – Что-то не так? – тихо спросил я. – Да нет, все в порядке. Питер меня расстроил. Совсем на канцелярской работе зачерствел, а ведь когда-то был настоящим летуном… – Он зря паникует? – Нет, не зря. В такую погоду не летают. Но выхода нет… У кабинета коменданта тоже стоял охранник. И снова Хелен пропустили без разговора, а вот меня остановили. Я терпеливо ждал в коридоре, пока летунья не выглянула и поманила меня внутрь. – Давай, комендант требует… На миг у меня возникла безумная мысль, что едва я перешагну порог, как на голову обрушится удар дубины. Если вдруг Хелен придет в голову мысль сдать меня… Но выхода уже не было. Я вошел. Кабинет был роскошный. Впрочем, судя по знакам различия коменданта – две серебряные птички в петлицах, – он имел чин вроде армейского полковника. Комендант стоял у окна, видно, сидеть при даме было неудобно, а усадить ее оказалось просто некуда. В этот кабинет приходили, чтобы стоять навытяжку и выслушивать приказы. – Вот ты какой… – мрачно сказал комендант. Кажется, предчувствия начинали сбываться. – И хорошо ты знаешь Ильмара? Беда всех импровизаций, что никогда не знаешь, какую глупость уже успел брякнуть твой партнер. – Ну, неплохо, насколько это вообще возможно… – осторожно ответил я. Комендант буравил меня напряженным взглядом. Он куда больше походил на летуна, чем грузный неповоротливый Питер. И в то же время какая-то неуверенность была в его взгляде… сомнение… относящееся не ко мне, а к ситуации в целом. – Уверена, что долетишь? – спросил он Хелен. Начал вопрос тем же грозным рыком, что и в разговоре со мной, а закончил уже мирно и дружелюбно. – Все в воле Господа. Комендант пожевал тонкими губами. Игнорируя меня, поинтересовался: – Хелен, девочка, ты уверена, что этот маратель холстов столь важен? – Да. Важнее сейчас никого нет. – А почему в Рим? На севере облачность реже, доставь его в Версаль… – Приказ был препроводить в Урбис. Пасынок Божий и Владетель хотят размножить портрет Ильмара как можно скорее. А в Урбисе типографии куда совершеннее. Комендант кивнул. Снова покосился на меня. Взгляд был по-прежнему строг, но голос чуть смягчился: |