Онлайн книга «Холодные берега»
|
– Хелен, это наша тень? – Да. – Летунья повернулась, по ее лицу скользнула улыбка. – Красиво? Я кивнул. – Люблю летать над облаками. Хотя это и опасно. – Почему? – Долго объяснять. Много причин, Ильмар. Например, лед. Было и правда холодно, но, кутаясь в плащ, жадно вглядываясь в невиданный облачный край, я этого не замечал. – А при чем тут лед? Неужели можно замерзнуть? – Посмотри на крылья. Крылья стеклянно поблескивали. Действительно, их покрывала тонкая корочка льда. – Это лишний вес. Крылья специально выкрашены сверху темной краской, чтобы лучше грелись на солнце. Но мы сильно намокли, проходя облака, лед тянет нас вниз. Мне придется сейчас сжечь второй толкач. – Давай, – сказал я, садясь поудобнее. Страха больше не было, смешно было вспоминать короткую панику. Рядом с Хелен, лучшей летуньей мира, над чудесной облачной страной – о плохом не думалось. Второй толкач сгорел быстрее, или мне просто это показалось. Но мы взмыли еще выше, белое море под нами сгладилось, стало почти ровным. Воздух стал совсем холодным, обжигающим. – Как дышится? – спросила Хелен. Голос ее как-то изменился, стал тоньше, пронзительнее. Дышалось и впрямь странно… будто высоко в горах. Ну да, мы же одним махом поднялись на альпийскую высоту… – Трудно, Хелен! – Терпи. Мы на высоте трех километров. Понимаешь? В горах был? – Да… Хелен, а если выше? – Задохнешься. Да и крылья не удержат. Уши не болят? – Нет… Скажи, а ты залетала выше? – Да, но немного. Это почти предел для планёра. На шарах поднимаются до десяти километров – но там вообще нельзя дышать. Сидят в герметичной кабине, дышат тем воздухом, что с земли на Слово взяли… воздуха много взять можно, он веса почти не имеет… чистят его химией… Она помолчала миг и добавила: – Небо там черное, как ночью, и звезды видно вместе с солнцем… Я бы хотела посмотреть… Я промолчал. От такого описания мне стало страшновато. Ночь, которая прячется в высоте, в ярком небе… звезды, которые мерцают вокруг солнца. Я представил это слишком живо. – Как-нибудь без меня, – пробормотал я. – Лучше пирамиду насквозь проползти, чем такие страхи… Мы все летели и летели, а облачному морю конца-краю не было. Я заметил, что планёр неуклонно снижается. Вроде бы незаметно для глаза, наоборот, нос чуть задран вверх, а облака становятся все ближе. – Где мы, Хелен? – Близимся к Турину. Что-то я не вижу в тучах разрывов… наврали наблюдатели. – Если что, сумеем сесть без летного поля? – Сумеем, только опять планёр расколотим. Не мешай. Я замолчал, временами отхлебывая коньяк. Тучи приближались. Опять нас начало кидать из стороны в сторону. А в облаках вдруг сверкнуло. – Гроза, – сообщила Хелен. – Плохо. – А толкачи кончились? – Один есть. Поберегу, – неохотно сказала Хелен. – Подожди… Планёр накренился на одно крыло, скользнул влево, вправо, закружил… Летунья искала ветер. Но похоже было, что безуспешно, вскоре метания прекратились, и мы снова легли на курс. – У тебя там компас? – спросил я. – Да. Ильмар, ради Сестры, помолчи! Еще десять минут мы снижались, а когда тучи стали совсем близко, Хелен с крепким словцом положила руку на запал. – Держись, зажигаю… Последний заряд она истратила не столько на набор высоты, сколько на полет куда-то к востоку. Солнце било в глаза, под конец я стал смотреть лишь вниз. С удивлением заметил в тучах разрывы. – Хелен, облака расходятся! – Знаю… Планёр дрогнул – последний толкач отцепился, и, кувыркаясь, полетел вниз. – А не было такого, что людям на голову… – Бывало, но не часто. Над городами запрещено толкачи включать. Теперь уже мы были всецело отданы во власть ветру. Но облачное море и впрямь разорвалось на отдельные лоскутки, и Хелен то и дело находила восходящие потоки, исполинской спиралью поднимала планёр выше и вновь продолжала путь. – Кажется, выбрались… – сказала летунья. – То ли ты счастлив, Ильмар, то ли мне везет. Без удачи никак не дотянули бы. И машина не подвела… – В Китае планёры хорошие, – сказал я. – Знаю. У них есть такие, где зарядов на час полета хватает. Тяжелые, заразы, планировать почти и не могут. Только на толкачах и летят, зато быстро. Говорят, больше двухсот километров за час покрывают… – Куда уж спешить. Все равно быстро, часом больше, часом меньше… – Не скажи. На войне порой минута все решает. Я вот однажды не успела… чуть… надо было мост сжечь. – А как вы это делаете? – Вместо одного толкача подвешивают бомбу, – неохотно сказала Хелен. – Снизишься над целью, отцепляешь, от удара о землю она взрывается… Пробовали ставить скорострельные пулевики, но это неудобно. Вес большой, а нацелиться толком все равно не получается. Ты сам воевал? – В юности. – И как, видел планёрную атаку? – Нет, это мелкие были войны, провинции счеты сводили. Никаких планёров. – Повезло тебе. Когда десяток планёров над полем боя снижается, и каждый по паре бомб вываливает… Она обернулась, не отпуская рычаги. Покачала головой: – Не приведи Господь, Ильмар. Даже сверху смотреть страшно на дело рук своих. Ночная Ведьма не шутила и не кокетничала. Глаза были абсолютно серьезны. – Война – она всегда страшна. Чего уж тут. – Не скажи. Когда в честном бою сходятся – одно. Когда смерть сверху сыплется, то другое. – Что ж ты свою работу ругаешь? – Я летать люблю, Ильмар. Это моя работа… С женщинами всегда так. Любой мужик бы на ее месте гордился, что своим планёром ужас на врага наводит, полки разгоняет. А она… права, конечно. Женское дело рожать, а не убивать. – Понимаю, Хелен. Много вообще летуний? – Десять всего. Но я лучшая. |