Онлайн книга «Зак и Мия»
|
– Зак? Но в комнате пусто. Только ветер шевелит оранжевые шторы. Я вижу его там же, где и в первый раз, когда шла за Бекки в группе туристов. Он сидел на дальней калитке, повернувшись ко всем спиной. Как и сейчас. Помню, как у меня болела нога, и я злилась на него. Потому что соврал. Пообещал, что все будет хорошо, но все стало плохо. Он и раньше выглядел не как все. В нем была какая-то хрупкость. Уязвимость. Я только из-за этого ему и поверила. Сейчас он превратился в призрака в пижаме. Сидит на заборе, цепляясь пальцами ног за сетку. – Стой, – Зак вытягивает руку, и я замираю. – Почему? – Ты ее напугаешь. Ее? Здесь только мы, забор и темный лес. Зак всегда был удивительно разумный, но кто знает, что рак может сделать с человеком? Что он делает с Заком прямо сейчас? Я очень стараюсь, чтобы голос не дрожал. – Зак. Здесь никого… – Тссс! У меня ком в горле. Но плакать никак нельзя. И тут из темноты сверкают два янтарных глаза. – Не шевелись, – говорит Зак. – Это лиса? – Тсс. Она жутко красива и, похоже, знает об этом. Она держится гордо, уверенно, и смотрит на меня слегка надменно. Затем она отводит взгляд и уносится прочь, мелькая за ветками. Я вижу острое ухо, роскошный мех, быстрые лапы. Я восхищаюсь грациозным зверем, но мне не нравится, что лисица может вызвать его среди ночи из постели и заставить ждать на холодном заборе. Какой же силы должен быть этот зов? Она останавливается, лижет лапу и теперь смотрит на Зака. Я вижу, что они знают друг друга. И понимаю, что я здесь лишняя. Но я не просто так проделала этот путь. Я делаю два шага вперед, несмотря на знаки, которые подает мне Зак. Еще три шага, чтобы дотянуться до него, хотя его губы говорят: не надо. Янтарные глаза наблюдают, как я кладу одну руку ему на ногу, а второй обхватываю за кисть – и не отпускаю. – Здесь холодно, Зак. Пойдем домой. Он вырывается, но я крепко его держу. Я знаю: там, под пижамой, под кожей, где мышцы и кости, бешено размножаются больные лейкоциты. Они хотят перебороть здоровые, взять их числом. Я знаю, почему Зак вырывается. – Расскажи мне еще раз про тот чан с Эммами Уотсон, в который ты нырнешь, когда тебе исполнится сто лет. Он пытается отодвинуть меня локтем, но я придвигаюсь ближе. – Ну хорошо, пусть это будет чан пива, а тебе исполнится всего девяносто. Он высвобождается из моих рук, так что я забираюсь к нему на забор и сажусь, вцепившись в перекладину руками, не слишком еще доверяя своей способности держаться. Но он не двигается, чтобы освободить мне место. Когда я поднимаю взгляд, то вижу, что наши выдохи клубятся облачками и уплывают в небо. И навсегда там растворяются. – Смотри! – я тычу пальцем в небо. – Там метеорит, – это ложь, но больше ничего не приходит в голову. – Загадай желание. – Я уже загадал. – Нет, загадай по-настоящему. – Я хочу, чтобы ты слезла с моего забора. Он даже отбивается так, что мне смешно, и я смеюсь. – Прости, мне очень нравится твой забор. И твоя ферма. И вообще… – Они попросили тебя приехать? – Я сама захотела. – Я не просил. – Ты мой друг, Зак. Он хмыкает. Я знаю, почему. Ему не нужен друг. Он хочет, чтобы я исчезла и упала за край земли, потому что тогда он может упасть за свой. – Езжай домой, Мия. – Но я только приехала. – Уезжай. – Не могу. – Можешь, я же помню. Просто вставай и… – Ты же еще не видел, – я закатываю джинсы до колена. – Смотри, чашка из пористого материала. Не бог весть что, но лучше временного. И да, я опять могу ходить. Даже, наверное, бегать. Ну, по крайней мере, попыталась бы, если бы пришлось. Особенно если бы кто-то за мной гнался. Я ловлю равновесие и подтягиваю к себе колено. – Правда, гоняться за мной пока можно только очень медленно. Но у паралимпийцев даже есть специальные приблуды для скорости. Ну, ничего. Зато мой совсем легкий. Смотри. Он подчеркнуто не смотрит, так что я отстегиваю ремни и высвобождаю протез. – На, потрогай. Часто девушка предлагает тебе пощупать ее ногу? Он тяжело вздыхает и на выдохе произносит мое имя. – Ми я… – Извини, хромая получилась шутка. О, и еще одна. Он напрягается всем телом – собирается спрыгнуть с забора и уйти. В отчаянии я использую последнее, что может сработать: завожу руку за спину и, замахнувшись, швыряю протез так высоко и далеко, насколько хватает сил. Он куда-то летит, задевая в темноте невидимые листья, и стукается об ствол какого-то дерева. Где-то в той же стороне шуршит трава: лисица убегает прочь. Теперь Зак уставился на меня. – Тупее не придумаешь. Не придумаешь? Мой следующий ход еще тупее: я слезаю с забора и на одной ноге скачу в сторону чащи. Штанина джинсов волочится по земле и цепляется за кусты. Интересно, в траве есть змеи? Там точно есть корни, чтобы спотыкаться, и ямы, чтобы падать. Роскошное поле опасностей, если у тебя всего одна нога. – Что ты делаешь? – Пошла искать ногу. – Ты ее не найдешь. – Она же в эту сторону улетела? А то было темно, я не заметила. – Стой! Да куда тебя… блин, Мия, остановись! Я стою на месте, развернувшись к нему лицом и стараясь держать равновесие. Как только наши взгляды встречаются, мне больше не смешно. Это совсем другой Зак, которого я не узнаю. Свет луны истончил его. Он стал – сама хрупкость. Сама уязвимость. И я жутко по нему соскучилась. – Оставь меня в покое. – Не могу. – Хотя бы уйди в дом. – Нет, я совершенно буквально не могу никуда идти. – Мне только этого сейчас не хватало. – Я здесь не для того, чтобы действовать тебе на нервы. – Неужели? Тогда зачем ты здесь? Теперь, когда лиса исчезла, его внимание приковано ко мне. И это жутковато. – Вышла погулять. Мне не спалось. – Зачем ты вообще здесь? Кто тебя звал? – Никто. Но мне хотелось принять ванну у Бекки. И съесть грушу. – Лиса все чует. – Груши? – Смерть, – говорит он. – А ты – нет? |