Онлайн книга «Теплая Птица»
|
– Можно подумать, что ты его знала. – Я и тебя не знала. Я хмыкнул: сравнила тоже, одно дело – я, совсем другое – какой-то игрок. – Этот гад убить меня хотел. А потом и тебя. – Не он, а Джунгли. Я заткнулся: ее не переспоришь. Яма получилась неглубокой. Игрок таращился из нее остекленевшими глазами. Я поспешил забросать землей его голову, а затем – лопата за лопатой – все остальное. Джунгли шумели. Еще бы – ведь они никогда не видали ничего подобного… Утирая пот со лба, я подошел к Марине. – Что ты делаешь? Она возилась с короткой бечевкой и двумя неравными палками. Не ответила, быстро сделала узел, стянула зубами – получился крест. Подойдя к могиле, Марина воткнула его в землю. – Так делали бывшие. – Ясно. Вскинув на спину рюкзак, повесив на плечо автомат, я приготовился продолжать путь. Марина стояла у могилы. – Ну, чего ты? Она едва заметно вздрогнула и, дотронувшись до креста, сказала: – Спи спокойно, человек. Джунгли снова зашумели, заколыхались. Мы вышли из лесу, вскарабкались на насыпь. Глядя, как передо мной стелется железная дорога, я подумал: если умру, – мне хотелось бы, чтобы с моим телом кто-то поступил так же, как мы с мертвым игроком. Насыпь понемногу истончилась, и скоро рельсы побежали по земле, лишь слегка присыпанной гравием. – Сегодня ночью ты разговаривал во сне, – сказала Марина, тяжело дыша от ходьбы, – Звал какую-то Анюту. Кто это? – Анюта? Никто. Мне стало не по себе. Надо же, и не догадывался, что разговариваю во сне. – Она – игрок? Где-то в высоте запел ветер. – Чего молчишь, Андрей? – Анюта – это всполох, – признался я. – А, понятно, – протянула девушка и замолчала. Я не ожидал, что она так легко отстанет – почему-то стало досадно. Когда за поворотом железной дороги перед нами возник занесенный снегом город, уютно разлегшийся на дне широкой долины, дыхание у меня перехватило. – Калуга, – сказала Марина, вытирая рукавом вспотевшее лицо. Отсюда, с возвышенности, город казался пирогом, разрезанным на две части широкой рекой. Виднелись припорошенные снегом развалины домов, большие ямы с зеленой водой, поставленные на дыбы машины. – Пошли, – бросила Марина, поправляя на плече лямку автомата.– Может, к ночи дойдем. Она двинулась вперед, стуча подметками по шпалам. Я остался на месте: город внушил мне, нет, не страх, а некоторую нерешительность. Чем-то грозным веяло из долины. – Ты идешь? Я догнал девушку. – Слушай, может, нам не стоит туда соваться? – Почему? Ночлега нам не найти, а спать на дереве ну совсем неохота. Марина улыбнулась, сверкнув мокрыми зубами. Глядя на нее, я решился: Калуга так Калуга. Мы вошли в город, когда сумерки вонзили в воздух морозную хрусткость. На улицах ни души. Пустые глазницы окон. – Красивый, наверное, был город, – сказала Марина. – Посмотри, какое интересное здание. Я взглянул на каменных ангелов, целящихся в нас из луков. Огляделся настороженно. – Э-ге-гей! – Что ты творишь? – накинулся я на девушку. – Да не бойся, – беззаботно отозвалась она. – Здесь никого нет. Ого, посмотри, троллейбус! Марина исчезла в разинутой гармошке дверей, и через секунду из чрева машины послышался ее испуганный вскрик. Сдернув с плеча автомат, я поспешил к ней. Марина, бледная, стояла посреди салона. Прямо перед ней, оскалив золотые зубы, сидел одетый в кожаную куртку скелет. Еще с десяток пассажиров мертво таращились на нас из глубины салона. Я выругался, опуская автомат. – Извини, Андрей. – Марина, к чему эта глупость? – Я же сказала, извини. Она прошлась по троллейбусу, держась за поручень. Приблизилась к одному из пассажиров: – Ваш билет? Скелет щелкнул зубами и предпочел ехать зайцем. Марина засмеялась. Я не выдержал и улыбнулся. – Андрей, не хочешь одолжить вон у того кожанку? – Мне своя куртка нравится. – Я думаю, тебе бы подошла кожа. Ты был бы похож на комиссара. – На кого? – Потом расскажу. Мы вышли из троллейбусa. Б-ррр! Холодно-то как. Лед, кругом лед. А на небе – звезды, эти странные, маленькие огоньки. Марина больше не веселилась, задумалась и погрустнела. Чутьем, вероятно, оставшимся во мне от бывших, я понял причину этой перемены. Там, в троллейбусе, среди прочих пассажиров, ехал в никуда скелет ребенка, и девушка, должно быть, представила ту силу, что смела и этого ребенка, и троллейбус, и людей в нем, и этот город, и еще тысячи городов. Но – что поделать, никто не виноват… Среди развалин дул колючий ветер, какого не бывает в Джунглях. Мы вышли на площадь. Здесь возвышался каменный человек с лысиной и бородкой. Он протянул к нам руку, словно просил чего-то. – Ленин, – едва слышно сказала Марина. – Что? – Это памятник Ленину. Был такой человек. – Но зачем памятник? – Я тебе расскажу… потом, – Марина поежилась.– Давай найдем ночлег, мне холодно. Ленин смотрел на полуразрушенный дом из красного кирпича с множеством окон. Над широким проемом входа – позеленевшая табличка. – «Администрация города Калуги», – прочла Марина. Мы вошли. Мне не приходилось бывать в таких местах, и я замер в изумлении. Просторный зал распадался на несколько коридоров. С высоченного, украшенного лепниной, потолка, свешивались спутанные провода. Наверх вела широкая каменная лестница, укрытая полуистлевшим ковром. По ковру пробежала крыса. Мы поднялись по лестнице до самого верха. Здесь тоже бесконечная паутина коридоров. – Андрей, давай сюда. И правда, отличная комната для ночлега! Письменный стол, черный и трухлявый, – это дрова. Из стен торчат разноцветные провода, под потолком – разбитая люстра. За столом на вертящемся кресле сидел хозяин кабинета, брат-близнец пассажиров троллейбуса. |