Онлайн книга «Орел/Решка»
|
Мэри остановилась. – А вот и мой, – сказала она. Они подошли к ее дому. – Как думаешь, Шелли и Натан уже вернулись? – спросил Эфраим. – Наши окна темные, так что, скорее всего, нет. – Верно. Что им делать в темной комнате? – спросил он с невинным видом. Девушка легонько хлопнула его по плечу: – Эй! Ты говоришь о моей сестре. Но руку не убрала. Он вдруг понял, что она ждет поцелуя. – Ну я тебе позвоню, – сказал Эфраим, делая шаг назад. – Если тебе уже лучше, можешь ненадолго зайти. Родителей нет. Сегодня у них годовщина. – Нет, не надо испытывать судьбу. Я лучше пойду домой и отдохну. Внезапно Мэри поцеловала его. Ее губы были прохладными, но затем горячий язык скользнул ему в рот. Вот теперь голова у Эфраима закружилась по-настоящему. Она отодвинулась, положив Эфу руки на грудь. – Я знаю, что ты застенчивый, это мило, но, если честно – я хотела этого с нашего первого свидания. Не скажу, что медленно – это плохо, – сказала Мэри. – Я вижу, как быстро продвигаются Шелли с Натаном, и просто думаю, может, все дело во мне… – Ну в этом весь Натан. – И моя сестра. Она очень быстро увлекается. Мэри пошла по дорожке, затем повернулась к нему. – Было бы мило, если бы ради разнообразия ты пригласил меня, а не наоборот, – она уже отправилась к двери, как вдруг опять оглянулась – Это было так очевидно? – Для парня не существует такой вещи, как очевидность, – ответил Эфраим. Его голова кружилась от потрясения и удовольствия. А затем появилось чувство вины. – Вот и Шелли так говорит. Будь осторожнее, Эф. – Спокойной ночи. Он все еще чувствовал ее губы. Прежде он никого не целовал. Интересно, каково это было бы с Дженой? Мама Эфраима спрыгнула с дивана, как только он вошел в квартиру. – Наконец-то! Где ты был? – Что случилось? Кто-то умер? – Не шути так. «О, черт». – Мне нужно кое-что тебе сказать, – сказала она. Эфраим последовал за ней на кухню. Мама набрала воду в чайник, поставила его на плиту, но забыла включить огонь. Облокотившись на стол, она мрачно посмотрела на сына. Тот сразу сел. – Мам, что случилось? Ему стало страшно. – Звонила Линда. – Линда? – Линда Ким, мать Джены. – О, – Эфраим вцепился в колени, вонзив ногти в теплую ткань джинсов. – С Дженой… все в порядке? – Ее отец в больнице. У него сердечный приступ. Эфраим выдохнул: – Это серьезно? – Конечно, серьезно. Это был сердечный приступ. Он в реанимации. Доктора говорят, что шансы пятьдесят на пятьдесят. – О, боже. – Естественно, Джена очень расстроена. Она все еще в госпитале, на случай, если… – Увидев выражение его лица, мать взяла сына за руку. – А нам нужно ехать? – спросил он. – Не думаю, мы там будем только мешать. Эфраим сунул руку в карман. Пятьдесят на пятьдесят. Все равно, что подбросить монетку. Он стиснул пальцы. Это была ошибка. Если бы он не загадал желание, ничего этого не случилось бы. – Ты не знаешь, из-за чего у него случился приступ? – спросил Эфраим. – Трудно сказать. Наверное, сильный стресс. Новая работа. Переезд. – Мне кажется… теперь они не уедут, – он уставился в стол. – Думаю, что не скоро. Если вообще уедут. Эф, с тобой все в порядке? Он поднялся. – Я буду в своей комнате. Мать кивнула, затем вспомнила: – О, чаю хочешь? – Она повернулась к плите и поняла, что не включила огонь. – Будет через минуту. – Нет, все в порядке, – Эфраим встал. – Просто мне нужно немного побыть одному. Он пошел к двери, затем повернулся, его вдруг осенило. – А откуда ты знаешь мать Джены? Мать взглянула на него, одной рукой все еще держась за ручку чайника. – Мы вместе состоим в родительском комитете. – С каких пор? – Его мать никогда не интересовалась школой. Для нее это было просто место, куда он ходил каждый день, как она на работу. Эфраим не встревал в неприятности, получал нормальные оценки, а больше ее ничто не интересовало. Теперь же перед ним стояла новая мама – именно такая, какую он пожелал. И тут он впервые пожалел о той, прежней матери, которая его вырастила. Он любил ее вместе с недостатками и всем остальным, а об этой женщине знал так мало. Как они жили до этого момента? – Уже три года. Мы частенько встречались с их семьей за ужином. Милый, я знаю, для тебя это должно быть очень трудно после того, что случилось с отцом… Эфраим отшатнулся: – Что? – Эфраим? – Что случилось с папой? На глаза матери навернулись слезы: – Я знаю, о чем ты думаешь. Но мистер Ким в куда лучшей форме, чем был твой отец перед смертью. К примеру, Джон Ким не пьет, – она покачала головой. Отец умер? Да, родители развелись, но Эфраим частенько думал, что, пусть папа теперь где-то далеко, когда-нибудь он все равно сможет к ним вернуться. Он не должен был умереть. – Ты побледнел. Прости. Не надо было мне ничего говорить, – сказала она. – Я просто беспокоюсь о Джене. Мать кивнула: – Джон выберется. Я знаю, он справится. Эфраим заперся в комнате, сел на кровать и повертел монетку в руках. Орел или решка. Орел. Решка. Слишком рискованно было использовать ее снова. Каждое желание вызывало перемены, о которых он не просил, создавало ситуации, о которых он понятия не имел, вроде симпатии Мэри и смерти отца… Почему последняя вообще так его беспокоила? Отца и раньше-то не было. Какая разница, жив он или мертв? Он не был хорошим человеком – возможно, получил то, что заслужил за то, что ранил мать. За то, что бил ее. Эфраим допустил ошибку. Нужно загадать еще одно желание, все исправить, а потом остановиться. И тут он вспомнил, что дал обещание. Теперь действие монетки распространялось и на Натана; они зашли вместе так далеко, и друг должен был участвовать в следующем желании. Эфраим покатал четвертак на ладони. Времени не было. Если слишком долго думать, мистер Ким мог умереть. Кроме того, если загадать желание сейчас, Натан ничего не узнает. |