Онлайн книга «Сосны. Заплутавшие»
|
– Это невозможно. – Нет ничего невозможного. – Нашу семью прикончат, не пройдет и часа. – Я не могу так жить, Итан. Я думала об этом весь день. И не могу перестать об этом думать. Я не буду жить в доме, где за мной шпионят, где мне приходится шептать, чтобы по-настоящему побеседовать с мужем. Я сыта по горло жизнью в городе, где мой сын ходит в школу, а я не знаю, чему его там учат. Ты знаешь, чему его учат? – Нет. – И тебя это совершенно не беспокоит? – Конечно, беспокоит. – Так сделай что-нибудь, блин! – У Пилчера в горе сто шестьдесят человек. – Нас тут четыреста или пятьсот. – Они вооружены. Мы – нет. Послушай, я не для того рассказал тебе, что происходит, чтобы ты попросила меня разнести здесь все в клочья. – Я не буду так жить. – И чего ты от меня хочешь, Тереза? – Исправь положение! – Ты сама не знаешь, о чем просишь. – Ты хочешь, чтобы наш сын рос… – Если бы тебе и Бену стало хоть немного лучше оттого, что я сжег бы этот долбаный город дотла, я бы запалил его еще в свой первый рабочий день. – Мы теряем его. – О чем ты говоришь? – Это началось в прошлом году. И становится все хуже и хуже. – То есть? – Он отдаляется, Итан. Я не знаю, чему его учат, но это забирает его у нас. Между нами вырастает стена. – Я все выясню. – Обещаешь? – Да, но и ты должна кое-что мне пообещать. – Что? – Ты не вымолвишь ни полсловечка о том, что я тебе рассказал. Никому, ни единой детали. – Сделаю, что смогу. – И последнее. – Что? – Мы сейчас впервые в Заплутавших Соснах не под наблюдением камер. – И?.. Он наклонился и поцеловал ее в темноте. * * * Они шли по городу. Итан почувствовал, как замерзающие пылинки начали бить его в лицо. – Это то, о чем я думаю? – спросил он. Вдалеке свет одинокого уличного фонаря превратился в сцену для снежинок. Ветра не было. Снег падал отвесно вниз. – Зима пришла, – сказала Тереза. – Но всего несколько дней назад было лето. – Лето длинное. Зима длинная. Весна и осень проносятся мгновенно. Последняя зима длилась девять месяцев. Снег на Рождество был глубиной в десять футов. Бёрк взял жену за руку в варежке. Во всей долине – ни звука. Полная тишина. – Мы могли бы быть где угодно. В какой-нибудь деревне в Швейцарских Альпах. Просто два любовника вышли прогуляться в полночь. – Не надо так, – предупредила Тереза. – Как – так? – Не надо притворяться, будто мы в другом месте и в другом времени. Люди, которые в этом городе притворяются, сходят с ума. Они свернули с Главной и двинулись дальше по боковым улочкам. В домах было темно. В долине не поднимались дымы очагов, и воздух, в котором мелькали снежинки, был чистым, промытым. – Иногда я слышу крики и вопли, – сказала Тереза. – Они где-то далеко, но я слышу их. Бен никогда об этом не упоминает, но я знаю: он тоже их слышит. – Это аберы, – сказал Итан. – Странно, что он никогда не спрашивал меня, что это за звуки. Как будто он уже знает. Они пошли на юг: за больницу, на дорогу, которая, как подразумевалось, ведет из города. Фонари остались позади. Вокруг сомкнулась тьма. Тротуар был присыпан хрупким слоем снега толщиной в четверть дюйма. – Сегодня днем я нанес визит Уэйну Джонсону, – сказал Итан. – Завтра вечером я должна буду отнести ему еду. – Я солгал ему, Тереза. Сказал, что станет лучше. Сказал, что это просто город. – Я тоже. Но ведь тебе велели так говорить, верно? – Никто не может заставить меня что-то сказать. В конце концов всегда есть выбор. – И как он? – А ты как думаешь? Испуган. Сбит с толку. Он думает, что он мертв и это ад. – Мы убежим? – Вероятно. У края леса Итан остановился и сказал: – Ограда примерно в миле впереди. – Какие они из себя? – спросила Тереза. – Аберы? – Как все скверные твари, которые снились тебе в детских кошмарах. Они – монстры в шкафу и под кроватью. И их миллионы. – Ты говоришь, что нас от них отделяет ограда? – Большая ограда. И по ней пропущен электроток. – А, ну если так… – И на пиках есть несколько снайперов. – В то время как Пилчер и его люди живут в безопасности в горе… Тереза сделала несколько шагов по дороге, снег собирался на ее плечах и капюшоне. – Скажи мне кое-что. Какой смысл во всех этих симпатичных домиках с белыми заборчиками? – Думаю, он пытается сохранить наш образ жизни. – Для кого? Для себя или для нас? Может, кто-то должен ему сказать, что с нашим образом жизни покончено. – Я пытался это сделать. – Мы все должны быть в той горе, решая, как же теперь быть. Я не буду жить до скончания дней в модели Трейн-тауна [33] , построенной каким-то психопатом. – Что ж, тот, кто всем здесь заправляет, не разделяет твоих взглядов. Послушай, этой ночью мы ничего уже не изменим к лучшему. – Я знаю. – Но после изменим. – Клянешься? – Клянусь. – Даже если из-за этого потеряем все? – Даже если из-за этого потеряем жизнь. – Итан шагнул вперед, распахнул руки, притянул ее ближе. – Я прошу довериться мне. Ты должна жить так, будто ничего не изменилось. – Это сделает мой визит к психиатру интересным. – Какой визит? – Раз в месяц я хожу на прием, поговорить с мозгоправом. Думаю, все ходят. Только тогда нам и разрешается открыться перед другим человеком. Мы должны делиться нашими страхами, нашими мыслями, нашими тайнами. – И можно говорить о чем угодно? |