Книга Дживс и свадебные колокола, страница 33 – Себастьян Фолкс

Команда Мелбери-холла потянулась на поле, и тут возле моего уха негромко кашлянули.

– Я подумал, вы захотите узнать, сэр… Во время перерыва я отправил мальчика в деревню. За скромную плату в шесть пенсов он позвонил с почты букмекеру в Дорчестер.

– И как там, повезло?

– Да, сэр. Вдвойне.

– Замечательно, Дживс! Пока все идет неплохо, ага?

– В самом деле, сэр.

– А вариант ничьей предусмотрен?

– К сожалению, нет, сэр. Необходима победа.

– Ну мы, кажется, набрали достаточно перебежек.

– Да, сэр, хотя при таком благоприятном состоянии почвы может быть непросто завоевать все десять калиток.

– Зато у них нет Бичинга, правда?

– Говорят, сэр, наш противник лучше обращается с битой, чем с мячом. Возможно, мистер Бичинг еще пожалеет, что отдал воротца.

– То есть он это нарочно?

– Быть может, его смутило количество выполненных перебежек. Джентльмен не должен набирать больше половины общего счета команды.

– Откуда вы знаете?

– Это моя работа, сэр.

– А вы, случайно, не выдумываете все эти правила?

– Ни в коем случае, сэр. Осмелюсь спросить, не лучше ли вам перейти ближе к павильону? Если мяч взлетит высоко, предвечернее солнце не будет светить в глаза.

Сэр Генри, натянув перчатки уикет-кипера, расставлял игроков на поле. Из раздевалки показалась первая пара джентльменских бэтсменов.

Арбитры заняли свои места. Солнце стояло еще высоко, когда владелец «Зайца и гончих» крикнул:

– Начали!

Гарольд Ниблетт, мужественно крякнув, отправил мячик в полет. Мяч ударился о землю, отскочил и, задев самый краешек биты, влетел прямо в руки дежурившего за воротцами сэра Генри Хаквуда, а оттуда безвредно упал на землю.

– Извините, боулер! – сказал сэр Генри.

На площадку вышел Вуди, той обманчиво-легкой походкой, которую я уже видел вчера. Дорсетский джентльмен очень удивился, когда мяч просвистел мимо него. Двое джентльменов-бэтсменов долго совещались между собой, качали головами и пробовали на ощупь землю.

Я не мог понять, почему эти дорсетские джентльмены так растерялись. Пусть не с таким изяществом, как Вуди, но могли бы просто резвее махать битой, как старина Растяпа.

Еще я думал о Руперте Венаблзе. Его и по ту сторону поля можно было узнать по белой панаме. Интересно, на что он тратит больше времени – на путешествия или на писание книг? Надолго ли ему еще хватит географических названий и транспортных средств на одну и ту же букву и в чем состоит роль жены при подобном человеке? В задумчивости я, кажется, даже начал бормотать себе под нос: «На самокате в Сомерсет», как вдруг до меня донесся крик:

– Уилберфорс!

И я увидел быстро приближающийся мяч. Я нагнулся перехватить его на отскоке, но мяч, наткнувшись на какой-то подорожник или ромашку, вильнул в сторону и беспрепятственно улетел за край поля.

– Соберитесь, разиня! – рявкнул наш капитан.

В матче наступило затишье – вроде медленной части на симфоническом концерте в Альберт-холле, когда можно чуточку вздремнуть, чтобы набраться сил для бурного финала и потом бодро отправиться ужинать. «Дорсетские джентльмены» потеряли трое воротцев и заработали восемьдесят пять очков. Деревенские мальчишки старались прожечь скамейку при помощи лупы, и это им отчасти удалось. Леди Джудит вновь погрузилась в Шумерию – кажется, так называется родина Хаммурапи? Амелия взялась за шитье, а Джорджиана, сидя рядом с ней, просто смотрела вдаль. Селяне, накачавшись пивом из бочонка, мирно храпели, прикрыв лица носовыми платками.

На площадку вышел Лиддл продемонстрировать свою, как выразился сэр Генри, вихляющую подачу. Он долго размахивал руками, а выпущенный в результате мяч полетел по воздуху медленно и плавно. Может, он и вихлялся чуть-чуть, я не разглядел.

– Этрингем! – позвал сэр Генри. – Не хотите выйти на пару оверов?

Дживс, коротко разбежавшись, швырнул мяч. Тот, едва коснувшись земли, свернул в сторону, ускользнув от бэтсмена прямо в жадно протянутые руки уикет-кипера, а оттуда, прокатившись по щитку на ноге, свалился на землю.

– Прошу прощения, боулер! – сказал сэр Генри, наклоняясь за мячом.

Дживс успел пробежать половину площадки. Сэр Генри хотел перебросить ему мяч, но перестарался, и мяч пролетел у Дживса над головой, так что перебежка получилась впустую.

– Прошу прощения, боулер! – повторил сэр Генри второй раз подряд.

Наконец очередной мяч достался Вуди, и тот сумел его удержать.

– Молодец! – сказал я ему, когда Вуди проходил мимо.

– Спасибо. Лишь бы только мячи больше не прилетали к славному рыцарю Железной Перчатки.

– Непочтительно так говорить о будущем тесте, юный Бичинг!

Взгляд, которым он мне ответил, точнее всего будет назвать мученическим. Как видно, даже девяносто пять отбитых мячей не растопили сердце Снежной королевы из Кингстон-Сент-Джайлз.

«Дорсетские джентльмены» успели заметно прибавить в счете, когда сэр Генри бросил мяч Сидни Венаблзу.

– Посмотрим на вашу знаменитую подачу!

Вишну Венаблз посмотрел на него с откровенным изумлением.

– Ну как же, – сказал сэр Генри, – помните, вы рассказывали, как взяли шесть калиток при тридцати восьми перебежках противника в матче против «Бомбей Гимханы»?

Не знаю точного названия подачи, которую Венаблз-старший попытался выполнить, но «Дорсетским джентльменам» она очень понравилась. Их общий счет резко скакнул вверх.

– Как называется такая подача? – спросил я Вуди, когда закончился овер и мы с ним снова столкнулись. – «Скрюченная нога» или еще как-нибудь?

– Она называется «Угощайтесь на здоровье», – ответил Вуди.

Именно так и поступили джентльмены. Их общий счет уже потихоньку догонял наш, и вдруг коренастый юноша, полдня проторчавший у криза, отбил мяч «свечкой» в сторону Венаблза-младшего.

Те из читателей, кого убаюкала обманчивая неспешность летнего полудня, наверное, удивятся тому, что произошло потом. Более внимательные, возможно, заметили, что один персонаж все это время блистал своим отсутствием – пока.

Позднее много спорили, отчего терьер Бартоломью невзлюбил Венаблза-младшего. Одни говорили, что ему не понравилась белая панама с обвислыми полями, другие – что Венаблз еще перед обедом не проявил к песику достаточного уважения. Бартоломью обычно требовал, чтобы все не ленились и постоянно его чесали. Стиффи утверждала, что Бартоломью «всего лишь хотел помочь, он же видел, что без него этот бестолковый тип никогда в жизни не поймает мяч».

Короче говоря, Бартоломью сорвался с колен своей хозяйки, словно ему сообщили, что в Дорсете вот-вот закроют последнюю кроличью нору. Годы тренировок развили его легкие до немалого объема, так что лаять и бежать одновременно для него не составляло никакого труда. Темным пятном промчавшись по траве, Бартоломью прыгнул навстречу снижающемуся мячу и в кульминационный момент, если я правильно вспомнил общепринятый термин, сомкнул челюсти на филейной части Руперта Венаблза.