Онлайн книга «Дживс и свадебные колокола»
|
Закончив убирать со стола, я отправился к себе в комнатушку – задержался только опрокинуть стаканчик бикнелловского кларета. По дороге я услышал в коридоре тактичное покашливание. Оглянулся – из-за приоткрытой двери выглядывал лорд Этрингем. Я рысью подбежал к нему. – Дживс, ну и дела! Прямо-таки сплошное «Хикори». Попробуй – пар из ушей! И почему все винят меня одного? Я думал, старина Хаквуд игру знает вдоль и поперек. – В самом деле, сэр. Невольно подумаешь – capax imperii nisi imperasset [38] . – Что-что? – Историк Тацит, сэр, так отозвался об императоре Гальбе. – И что это значит? – Трудно перевести в точности. Я думаю, приблизительно смысл такой: «Человек, которого считали бы способным править, если бы он своими действиями, будучи правителем, не доказал обратного». – Ладно, Дживс, ну его. Суть в том, что если бы Хаквуд не оставил на поле старикана Венаблза с его кошмарными подачами, «Джентльменам» в жизни бы нас не догнать по очкам. Дальнейшему разбору полетов, как назвал бы это историк Тацит, помешал Бикнелл. – Мистер Уилберфорс, мисс Мидоус поручила мне узнать, не могли бы вы сейчас подойти в библиотеку? – Что? Я? Сейчас? – Как только будет возможность. – Сэр Генри?.. Что с ним?.. – Сэр Генри лег спать пораньше. У него разыгралась невралгия. – Неудивительно – после такого… Значит, она?.. – Мисс Мидоус в данное время одна. – Ясно, – сказал я. И, не ведая, что меня ждет, бросился бегом через необозримый холл. Глава 8
– Берти, спасибо, что ты пришел! – сказала Джорджиана. – Надеюсь, это было не очень неудобно? – Не волнуйся, я просто местный мальчик для битья. – Хочешь капельку дядиного бренди? Верх у этого пуфика снимается, а внутри графин и стаканы. Пока я выуживал все необходимое, Джорджиана заперла дверь. Сегодня на ней было зеленое платье в цветочек. Улыбаясь, она снова села на бархатный диван, небрежно скрестив щиколотки. Я предложил ей стаканчик и сел на стул у камина. Мы дружески чокнулись. – Куда ты смотришь? – Если честно – на твое платье. – А что с ним? – Не знаю. Просто у тебя платья какие-то не такие, как у других девушек. В моде были бесформенные мешки, а платья Джорджианы скорее напоминали наряд танцовщицы фламенко. Я не мог придумать, как это выразить светским образом. И волосы тоже. Амелия, как и большинство других девушек, носила такую стрижку, словно ей на голову нахлобучили совок для угля и отстригли все, что осталось снаружи. А у Джорджианы волосы были довольно длинные и волнистые. – Заниженная талия мне не идет, – вздохнула она. – А стрижка, которую все носят? – Берти, это называется прическа «паж». Очень модная. Можно сказать, преобладающая. – Правда можно? – Конечно. Не знала, что ты интересуешься нарядами. – А как же. Я однажды написал статью для журнала тети Далии, «Будуар миледи». На тему: «Что носит хорошо одетый мужчина». – Напишешь такую же про хорошо одетую женщину? – Надо собрать побольше материала. – Только лучше бери за образец Амби, она по-настоящему модная девушка. – Ясно, – сказал я, чувствуя, что тема дамской моды исчерпана. – А как твоя редактура продвигается? – Спасибо, неплохо. Наверное, завтра закончу с этой рукописью. В крайнем случае доделаю остаток в поезде. Наша контора во вторник переезжает на новое место. Я опасался, что разговор опять начнет буксовать, как тогда в саду, но ошибся. Джорджиана перешла прямо к делу. – Берти, насчет твоего плана – разыграть сценку, чтобы Амелия увидела. Ну где Вуди решительно отвергает домогательства коварной кузины и так далее. – Да-да. Ну что, будешь участвовать? – Нет. По-моему, глупости это все. Амелии просто нужно время. Она любит Вуди, точно. Хочет за него замуж. – Но если она увидит, как Вуди, подобно сэру Галахаду… – Я не удержусь и начну хихикать. А Вуди мне просто не поверит. Сразу почует, что дело нечисто. – Может, поговоришь тогда с Амелией? Объясни, что если ее жених улыбался парочке местных девиц, это не значит, что ему нельзя доверять. Джорджиана вздохнула. – Берти, это сложно. Все равно, если я не выйду за Руперта, дядя Генри не позволит Амелии обвенчаться с Вуди. – Что значит – если ты не выйдешь за Руперта? Вы с ним помолвлены! Я видел объявление в «Таймс». – Ну да, но он как-то странно себя ведет. По-моему, он раздумал. – Я заметил. Все юг Франции поминает… – Вот-вот! Не знаю, к чему это. – Попробуй встать на его точку зрения, – сказал я. – Он, конечно, замечательный, но не совсем, как это называется… В общем, он чуточку старше тебя, правда? Не чудо-спортсмен вроде Вуди. И не греческий бог вроде Эсмонда. Наверное, не может поверить своему счастью, что до него снизошла такая… такая… – Не надо мне льстить, Берти. Подумаешь, счастье великое – Сонечка Ростова, бесприданница. Не такой уж невероятный улов… Ой, Берти, прости! Я не нарочно, честное слово… Я прервал ее извинения жалостливым взглядом: – Да я серьезно! Вполне понятно, что парниша ведет себя как рыбак, у которого клюнула щука в пять футов длиной. Он тебя вываживает. Испытывает для пущей верности, как сказал бы Дживс. – Не верится что-то. Хотя спасибо за сравнение с гигантской щукой. Но вряд ли Руперт в самом деле… – Джорджи, ты хоть представляешь, как действуешь на людей? Официанты на Лазурном берегу… Тот бедняга в отеле, за стойкой регистрации. Он не знал, куда смотреть, когда ты… – Прекрати сейчас же! – А ты еще и умница, в литературе разбираешься и… – Из нас двоих Руперт – известный писатель. Редакторы – это так, посредники. – Поверь мне, я знаю, что он думает. Я сам то же самое думал во Франции. – И что же? – Он думает: «Почему я участвую наравне с этой лошадкой в Гран-при, когда по-хорошему мне бы чапать трюх-трюх на деревенских скачках по случаю ярмарки в Кингстон-Парва»? Джорджиана расхохоталась. – Ты такой дурачок! Знаешь ты это? – Если раньше и сомневался, то события последних двух дней… |