Книга Неосторожность, страница 17 – Чарльз Дюбоу

Однажды Мэдди мне сказала:

– Когда я полюбила Гарри, то не думала, что он станет писателем. Он просто был самым уверенным в себе человеком из всех, кого я знала. Всегда стремился быть лучшим. Лучше всех играл в хоккей, потом стал лучшим пилотом, наверное, можно было ожидать, что он станет лучшим писателем. Если бы Гарри захотел быть лучшим похитителем драгоценностей, у него и это скорее всего получилось бы.

Он не бросал начатого. Рассылал рассказы в журналы и литературные альманахи, большей частью малоизвестные. Наконец один опубликовали. Затем еще один. Отслужив свои шесть лет, Гарри вышел в отставку, чтобы полностью посвятить себя писательству. Через несколько лет вышла первая книга, почти автобиографический роман об офицере-летчике, его ожидали сдержанные похвалы и скромные продажи. Однако критика разглядела в нем автора, которому нужно время, чтобы раскрыться.

Они с Мэдди переехали в Нью-Йорк, потом год жили в окрестностях Бозмана, затем в Париже, где сняли квартиру над сенегальским рестораном в подчеркнуто демократичном Восемнадцатом округе. Выплат по трастовому фонду Мэдди хватало на жизнь – без излишеств. Родился Джонни, а вскоре вторая книга Гарри, которую он писал семь лет, получила национальную премию. Поговаривали даже об экранизации.

Но он по-прежнему любил летать. Когда опубликовали вторую книгу, Гарри выполнил обещание, данное самому себе, и купил подержанный самолет. Отремонтировал его и поставил на аэродроме недалеко от дома. В хорошую погоду он поднимал самолет в воздух. Иногда звал с собой кого-нибудь. Летели до Нантакета, огибали мыс Санкати и возвращались. Или на север, в сторону Уэстерли. Иногда Гарри садился, чтобы перекусить, но предпочитал беспосадочные перелеты. Я много раз летал с ним. Это очень умиротворяет. Мэдилейн соглашалась редко. Ей неспокойно в маленьких самолетах.

Утро пятницы. Перед ними аэродром, вдалеке стоят без дела цистерны-заправщики, самолеты местной элиты, готовые сорваться с места, ждут на стоянках, как мальчики, подающие мячи, у кромки корта. Здесь только Гарри и Клэр. Мы с ней рано утром отправились к Уинслоу.

– Я собираюсь полетать, – объявил Гарри, когда мы вошли. – Кто со мной?

Я отказался.

– Я бы с радостью, – сказала Клэр. – У тебя свой самолет?

– Одномоторная «Сессна-182». Красотуля. Была в починке. Первый раз за все лето выдалась возможность подняться в воздух.

– Мне переодеться?

– Нет, пойдет и так.

На аэродроме он подает план полета и проходит предполетную проверку. Сегодня они полетят к Блок-Айленду. Самолет старый, но Гарри все равно любит его. В голубом небе ни облачка. Уже припекает, последняя летняя жара. В маленькой кабине душно. Гарри открывает окна.

– Станет прохладнее, когда поднимемся, – говорит он.

Он в старой рубашке цвета хаки и полинявшей йельской кепке. На шее золотая цепочка. Он говорит Клэр, что на цепочке – медальон со святым Христофором, на счастье. Мэдди купила его, когда Гарри служил в армии. Они выруливают на взлетную полосу; впереди всего один самолет.

Клэр взволнована. Она совсем как ребенок, едва не прижимает нос к пластиковому окну. Двигатель набирает обороты, и самолет начинает разбег перед взлетом. Гарри прибавляет скорость, и они мчатся вперед. Колеса шасси касаются полосы, а в следующую секунду отрываются – и они взмывают. Земля под ними валится вниз – и когда они ложатся на крыло, Клэр видит, что они уже в сотнях футов над землей, и люди, дома и деревья стремительно уменьшаются.

Набрав высоту, Гарри спрашивает:

– А вид ничего, да?

Ему приходится перекрикивать шум двигателя.

Она подается вперед на сиденье и кивает. Видит, как простирается до самого горизонта синева Атлантики. Клэр поражается, как быстро они летят. Расстояние, которое на машине заняло бы час, преодолено за секунды.

– Никогда раньше не летала, – произносит она. – В смысле, не летала на маленьком самолете. Невероятное ощущение.

Гарри показывает на свое правое ухо.

– Надо погромче! – кричит он.

– Хорошо!

Гарри улыбается и поднимает большой палец, его глаз не видно за темными очками. В полете он показывает ей ориентиры. Материк остался позади, они, как боги, скользят над океаном. Рыбачья лодка, белая на синей воде, прыгает, как игрушка. Блок-Айленд виднеется вдали, а потом они внезапно оказываются над ним. Клэр смотрит, как волны разбиваются о скалы.

– Это Блаффс-Бич! – кричит Гарри. – А вон там Моэган-Блаффс и Юго-Западный маяк. Между ними Блэкрок-Бич. Там нудистский пляж, но отсюда вряд ли что увидишь. – Он улыбается.

Клэр поглядывает на него. Гарри в шортах и мокасинах, у него сильные загорелые ноги, покрытые золотистыми волосками. Она хочет их потрогать. Они в первый раз остались одни. Говорить трудно. Клэр понятие не имела, что будет так шумно.

Она складывает в уме слова, но ничего не произносит. Столько хочется сказать, но сейчас не время. Мало того, что шумит двигатель – Гарри в наушниках, из-за них он слышит еще хуже.

– Ты что-то сказала? – произносит он, приподнимая правый наушник.

Клэр качает головой. Она с облегчением ощущает, словно оступилась на краю пропасти, но чудом удержала равновесие. Сердце колотится, ладони вспотели. Ничего не изменилось.

– Хочешь попробовать? – кричит Гарри, указывая на панель перед ней.

– Что? Ты про самолет?

– Конечно! Это просто. Возьмись за штурвал. Тут не как в машине. Рукоятка управляет высотой, то есть позволяет поднять самолет, опустить, повернуть влево и вправо. Если потянешь, самолет пойдет вверх. Нажмешь – пойдет вниз, поняла? Педаль справа – обороты. Видишь? Это альтиметр. Он показывает высоту. Держись на тысяче футов. Это показывает скорость. Сейчас она сто пятьдесят пять миль в час. А вот это, на самолет похоже, видишь? Показывает положение в воздухе. Держи ровно, если не собираешься повернуть. Поняла?

– Что мне делать?

– Не паникуй. Я все время буду держать управление. Просто возьмись за свой штурвал. Он не кусается.

Гарри крепко берется за штурвал. Чувствует своим телом вибрацию двигателя. Самолет слегка взбрыкивает, и Клэр вздрагивает.

– Не так крепко, – советует Гарри. – Расслабься.

– Попробую.

Клэр делает несколько быстрых вдохов и выдохов и снова, уже легче, берется за рычаг.

– Молодец. Теперь держи ровно.

Он отпускает штурвал.

– Видишь? Теперь ты ведешь самолет.

– Господи, с ума сойти!

У нее кружится голова. Даже не верится, что это так просто.

– Попробуешь повернуть?

Ей приходится напрягаться, чтобы его услышать. Она кричит в ответ:

– Да. Что надо делать?