Онлайн книга «Две половинки»
Ну не звонить же родителям, в самом деле, – еще чего! Ни сестре с мужем – уж тем более! Анька недавно родила, ей покой нужен, да и не в этом дело! Она постарается понять, его родная сестричка, но не сможет почувствовать. И, охо-хо-шеньки, разумеется, не Вере! Степан мог до запятой угадать, что она скажет, соберись он ей позвонить: – Бедный, совсем ты там замучился, устал! Ты приезжай сразу к нам, я твой пирог любимый испеку, отдохнешь, выспишься. Ёжик тебе привет передает, у него сегодня в школе… И подробно расскажет про школьную жизнь сына, а Степан будет думать, как бы скорее закончить разговор, не слушая и маясь несовпадением и полным равнодушием к ее словам. Анька права – сразу чувствуешь себя грешным и виноватым во всем! Ему не нужна сейчас никакая бабская жалостливость и обещание пригреть, накормить, и про Ваньку сейчас ему не нужно, и про Верину готовность обиходить мужика после трудов нелегких тихо и по-семейному! «А что тебе нужно?!» – прикрикнул на себя мысленно Степан. Понимание. Не жалость слезливая, не раскудахтывание над его трудностями и тягостями, над чужим горем, от которого кудахчущий, слава богу, далеко и его это не касается, что ж не попереживать отстраненно! Ему, доктору Больших, очень надо, чтобы кто-то побыл с ним душой рядом! Пусть ненадолго, пусть через тысячи километров, но прикоснулся душой! И он знал только одного человека, способного на это… Очень непорядочно, по-свински, эгоистично и по-мужски потребительски! Да! Уйти от нее так однозначно, так бесповоротно отринуть все, что она предложила, и… позвонить, когда ему не в меру хреново? Да! Потому что здесь, в этом странном и дико-прекрасном месте, отстоящем в необозримой дали от цивилизации с ее условностями, глупыми страхами, комплексами и мелочными обидами, с правилами межличностных игр, в чистом, незамутненном состоянии прояснившегося ума и души, Степан Сергеевич Больших честно признался себе: «Мне нужна Стаська! Вся! И лучше навсегда!» А еще у него были номера всех ее телефонов, добытые путем простых логических размышлений и одного действия. А именно: он позвонил в тот же вечер, когда ушел от нее, Лешке Хромову и поинтересовался, не оставила ли девушка, что привезла вместе с ним Василия Федоровича в больницу, свои телефоны? Оставила. И Лешка продиктовал номера сотового и домашнего. Степан занес их в память своего мобильного, но ночью решил удалить. Зачем? Он принял решение, расставил все точки на нужные места! Что еще? Дружеское перезванивание? Не тот у них вариант! И дружба не та! Посмотрел на светящийся экран мобильника, где призывно чернела запись «Стася» и ее номера – и не удалил. Вообще связи здесь тоже не было – высокогорное средневековье, что удивляться! Но у него имелся полевой спутниковый телефон. Степан сел на заскрипевшей от движения кровати и быстро посмотрел на ребят. Они спали, как упали, так и не двинулись, – какой там скрип! Артналет их не разбудит! И быстро, не давая себе возможности передумать, он набрал Стаськин домашний номер. Долго не отвечали, Степан собрался сбросить набор… и услышал ее недовольный, громкий голос: – Да!!! Сердце икнуло, вздохнуло и глухо заколотилось в грудную клетку. Самое странное, что за всеми мучительными размышлениями, выводами, подтолкнувшими к действиям, он не ожидал, что действительно ее услышит, и так четко, словно она рядом. Здесь. С ним. – Привет, – сказал он хрипло. Услышал тишину и подумал, что сейчас она бросит трубку. Она не бросила, а требовательным тоном, громко и недовольно спросила: – Больших, ты в курсе, сколько сейчас времени?! – Где? – улыбнулся он. Он представил, как она может сейчас выглядеть, и тихонько выдохнул, расслабляясь – оказывается, он жутко напрягся! – Что, где? – Где «сколько времени»? – улыбался он уже вовсю. – В Москве! – отчетливо и так же недовольно произнесла Стаська. – Ты знаешь, сколько времени в городе Москве? – Не знаю, – радовался он. – Я не знаю, сколько времени здесь, а в городе Москве и подавно! – Где «здесь»? – сбавила недовольство Стаська. – В Пакистане. Ты новости смотришь? – Не смотрю, – пробурчала она. Месяц назад Станислава Игнатова перестала смотреть новости по телевидению и слушать по радио в машине! А чтобы не думать, где может находиться Степан Больших, не высматривать катастрофы и чрезвычайные происшествия, с упоминанием высланной на помощь группы спасателей. Не всматриваться пристально в случайно попавшие в кадр лица, с замиранием сердца ожидая – а вдруг это он! Нет! Никаких новостей! Никаких спасателей! – Правильно! – похвалил он. Стаська не поняла, что похвалил – ее мысли или признание в игнорировании новостных передач? – И что там у вас? – Холодно. Мороз. Ветер. Пыли много. Горы. Нормально. Он замолчал. «Зачем я ей позвонил?! Сказать про горы, пыль и холод?! Не надо было звонить! Что-то я насочинял себе про понимание, про нее, про нас, с усталости, что ли? Не надо было звонить! И что дальше? Скажи: «пока, извини, что разбудил». Давай!» И она помолчала. И вдруг неожиданно спросила: – Все так плохо? Тебе совсем тошно, да? Поставив локоть на колено, он уперся лбом в ладонь, прикрыв глаза. Она поняла! Стаська услышала все правильно! И сказал устало, перестав притворяться: – Терпимо. Ну, не до такой же степени его приперло, чтобы жаловаться! Он все-таки главный! Вожак! Они молчали, без слов слыша друг друга: она – про то, что он так и не сказал, он – про то, что она поняла. – Ты справишься, – нарушила молчаливый разговор Стаська, – только ты и можешь справиться, Больших! – Нормально, – хрипнул Степан, чувствуя, как предательски защипало под веками. – Не впервой. Как там сказала его сестрица Анна? «Знаешь, что такое два человека вместе? Это когда все вместе – и горе, и радость, как бы банально и избито это ни звучало! Это когда слышат и чувствуют без слов, на расстоянии и изо всех сил стараются поддержать друг друга, помочь!» Не знает он. Он такого не проходил! – Так сколько в городе Москве времени? – все еще хрипя, спросил Степан. А потому что вариантов только два – либо начать признаваться ей в любви, по ходу объясняя, что он идиот, либо уйти на нейтральную тему и попрощаться! |