Онлайн книга «Две половинки»
Вот и выбирай! Вот он и выбрал. – Полчетвертого утра, – второй раз приняла его выбор понявшая без объяснений его мысли Стаська. Второй раз! И все в том же русле – мы порознь! – Я тебя разбудил, – констатировал факт Степан. – Ты меня разбудил. – И спросила: – Ты не жалеешь? Все-таки характер у нее имелся, и покорно принимать его правила: шаг навстречу и побег, она не будет! – Я не жалею. Я рад тебя слышать. «И очень хотел бы увидеть!» – подумал он. – Слушай, – разрешила Стаська. «Лучше бы ты хотел меня видеть!» – не сказала она. – К сожалению, не могу, время ограничено. – Тогда пока! – решила прекратить эту пытку Стася. Ей хотелось спросить: «Ты еще позвонишь?» – Пока! – попрощался Степан. Ему хотелось сказать: «Я еще позвоню». Но она не спросила, и он не сказал… – Степан! – вдруг позвала Стаська. – Да! – Ты единственный, кто может там со всем справиться! Никто больше! И нажала отбой. Он посмотрел на трубку в руке, медленно нажал кнопку отбоя, так же медленно, не сводя взгляда с большой тяжелой трубки с толстой откидной антенной, положил ее на табурет у кровати. Посидел так минуту. Лег, повернулся на бок и мгновенно уснул. Проснувшись на следующий день утром, Стаська кое-как умылась и понеслась к тетке. Девушка летела на крыльях, улыбалась, как душевнобольная, и орала, припрыгивая от радости на весь подъезд, когда тетушка открыла дверь: – Он позвонил!!! Он позвонил!!! – Что и следовало ожидать, – невозмутимо высказалась княгинюшка, пропуская гремящую радостью несказанной племянницу в квартиру. Два дня Стаська не могла толком ничего делать – она ждала! Она летала по квартире, пританцовывая, улыбалась и ждала следующего его звонка или приезда! Дни капали, и тишина с той стороны пугающе и отрезвляюще сгущалась! Радость перешла в недоумение, за которым настала трезвая оценка. Стася прокручивала в голове их разговор сотни раз – все слова, интонации, вздохи, молчания, недоговоренности, и призналась себе, что все правильно услышала и поняла – он не позвонит больше! Что она себе придумала?! Он не позвонит и не появится в ее жизни! На седьмой день, рано утром, после отупляющей бессонной ночи, Стаська встала с кровати и громко, на всю квартиру прокричала: – Все, Больших!! Иди ты к черту!! Через несколько дней они с Симой и Зоей Михайловной улетели в Вену. Каждое утро Стаська просыпалась и говорила себе: – Я не буду о нем думать! Я буду радоваться жизни! И после произнесенного заклинания старательно начинала «радоваться жизни». Зимняя Австрия, долгие прогулки по городу, тихие уютные кафе с интеллигентными выхоленными стариками, просиживающими часами за столиками с чашечкой кофе и невероятно вкусными десертами – европейская благость. Осваивающая австрийскую кухню Зоя Михайловна, закармливающая семью разнообразными вкусностями, ночные «девичьи» посиделки и долгие разговоры с мамой и Симой, поездка в высокогорные Альпы, катание на горных лыжах, премиленький домик в окружении величественных сосен, прилагающиеся к отдыху развлечения – катание на санях, вечерние программы в ресторанах с кучей вездесущих русских туристов. Красота! Не отвлекло… Не проходило, не забывалось и болело! Когда летели назад, в Москву, Степан улыбался всю дорогу, вспоминая их разговор. «Ты знаешь, сколько времени в городе Москве?» Как она поняла, услышала его без слов и сказала единственно правильные слова, которых он, не понимая, не осознавая, ждал от нее, и эта Стаськина убежденность, встряхнувшая его: «Ты единственный, кто может там со всем справиться! Никто больше!» «Умница ты моя!» – улыбался Степан своим мыслям. Он рвался к ней, торопил самолет, события. Все! Хватит глупостей – только с ней! Вдвоем! Какие такие страхи?! Почему он уверен, что непременно будет плохо? Что все закончится расставанием – глупым, тяжелым? Нет, нет – со Стаськой все по-другому! Так, как не было еще никогда у него, и не будет ни с кем – только с ней! И Анька права сто раз! С какого перепуга он решил отказаться от единственной женщины?! Что за бред?! Помутнение мозгов? Или он собака академика Павлова, чьим именем названа улица, на которой Степан Больших проживает – один раз шибануло, так на всю жизнь рефлекс?! Больших давно уже мало чего боялся в жизни. Неожиданно он вспомнил, как работал в больнице в экстренной хирургии. Времена были темные – грохочущие девяностые. В стране шла широкомасштабная гражданская война, с активным отстрелом конкурирующих сторон, с массовым занятием любимым национальным видом спорта – бег с награбленным. Не проходило ни одной ночной смены, чтобы не привезли огнестрел. Тяжелый, разумеется, а часто летальный. Хлопчики в малиновых пиджаках, в «голдье», оттягивающем шею и запястья – бритоголовые, накаченные, уверенные в своей исключительной вседозволенности, подкрепленной стволами в кобурах, привозили подстреленных братков, начиная свое появление в больнице с требований, выраженных громким матом. Сколько раз на Больших наезжали, приказывая спасти братана, и пистолетом грозили, за грудки хватали, а после совали пухлые конверты с долларами. Он не брал никогда. Спокойно, но жестко, безапелляционно объясняя, что лечит всех без денежных исключений. Степан четко понимал: стоит раз взять, и, по искореженной бандитской логике, он станет их доверенным врачом на зарплате. А это со-о-овсем другая музыка. Но, как выяснилось немного позже и при весьма непростых обстоятельствах, за него брала Надежда. Как «Отче наш» по тем временам, у ее молодого бизнеса имелась своя «крыша», представители которой тоже не раз оказывались у Степана на столе. За его работу и спасение членов криминального товарищества с ограниченной ответственностью они расплачивались с ней «борзыми щенками». Снизили вдвое ежемесячное «отстегивание», договаривались со своими ментами и налоговиками, чтобы ее не шерстили, и с другими группировками, с которыми сохраняли устойчивый нейтралитет, на предмет наездов на Надькин бизнес, когда она открыла еще один магазин в другом районе. Степана в свои дела жена не посвящала, и он пребывал в опасном неведении до одного дня. |