Книга Если свекровь - ведьма, страница 48 – Лилия Касмасова

— Спасибо, — сказала я.

Но почему шестьсот метров?

— За каждые сто метров платится митрилка? — спросила я.

— Блестяще, — сказал Бондин. — Ты очень догадлива. Просто Шерлок Холмс.

Он опять насмехается? Да вроде просто улыбается, без издевки.

— Да уж, — сказала Орхидея. — Разорительные они, эти челночки. А не заплатишь за следующие сто метров, так встанет посреди реки — и ни туда, ни сюда. Сиди хоть неделю.

Жалко, Мелиссе денег хватило.

— А с водяными у Бабы-Яги, видать, уговор, — продолжала Орхидея. — Они угоняют лодки, и клиентам приходится лебедей нанимать.

— Вымогательство просто, — возмутилась я.

— Очень предприимчиво, — заметил Бондин.

Одежда стала сухой, и я согрелась. Повернула кольцо — вокруг меня парили в воздухе с десяток фенов.

— Спасибо, я согрелась, — сказала я.

Орхидея щелкнула пальцами, и фены исчезли.

Мы подплыли к мосткам и выбрались из лодки. А потом по тропинке поднялись на косогор.

Среди деревьев виднелась крыша двухэтажного дома. По дорожке, бегущей среди густого кустарника, мы вышли к этому строению. Это был милый кирпичный двухэтажный коттедж с белыми деревянными рамами и кустами розовых роз вокруг. Перед ним раскинулся приличных размеров двор — с газоном, кустами, цветами.

Никакой не замок. И свадьбы не слышно не видно.

Мы подошли к серому, слегка покосившемуся заборчику. Орхидея сказала:

— Погодите, я только Лохнесика в вольер отведу, — и, открыв через забор щеколду, зашла в неприметную калитку.

Какое смешное имя у собаки!

Орхидея ушла по дорожке, мимо круглых клумб с ярко-желтыми шарами цветов, в глубь двора. Навстречу ей из кустов с радостным лаем выбежала черная лохматая дворняга. На шее у дворняги развевался недавно потерянный Орхидеей розовый шарфик. Ну, или другой, такой же. Дворняга ткнулась головой в Орхидею, потом заинтересовалась бумажным пакетом в ее руке.

— Эй, это не тебе, — засмеялась Орхидея.

Инспектор надел свои очочки. Зачем?

— Хорош, — улыбнулся инспектор, глядя на собаку.

Я повернула перстень. Ох, ну ничего себе!

Собака была вовсе не собакой. Это было покрытое темной бронзовой чешуей существо на четырех лапах, с длинным хвостом, с шипами по длинной шее и с перепончатыми крыльями. Из ноздрей у него пыхал дым. Короче, это был дракон. Ну не огромный прям дракон, а дракончик не выше средней овчарки.

— Маленький мой! — восклицала меж тем Орхидея, ласково трепля дракона под подбородком. — Давно мороженки не ел.

Чего? Это я вслух сказала.

— Мороженки, — сказал инспектор, явно веселясь при виде моей ошарашенности. — Домашнего изготовления.

— Почему домашнего? — машинально спросила я, продолжая таращиться на чудо-зверя.

Он не успел ответить, как Орхидея крикнула:

— Заходите! Он уже в шарфе. — Голос ее был удивленный и встревоженный.

— Уже, — буркнул инспектор, нахмурившись. Он пропустил меня вперед, и я, хоть и с опаской, зашла. Но дракончик не побежал к нам, а спокойно втягивал ноздрями цветки клевера с газона.

Инспектор ответил на мой вопрос:

— Домашнего, потому что в промышленном полно всякой химии. А надо из чистого молока или сливок. Ну и сахара, разумеется… — Он обратился к Орхидее: — Значит, вы повязали шарф на Лохнесика, когда уходили?

— Нет, конечно, — сказала Орхидея. — Он же ручной, когда в шарфе. Кто же дом охранять будет?

Бондин кивнул:

— Мелисса его повязала.

— Я была в этом шарфе у Далии, — сказала Орхидея.

— Но откуда Мелиссе знать, как укротить вашего дракона?

— Ой, — отмахнулась Орхидея, — да все соседи знают. Я его в своих шарфиках выгуливаю по ночам. И полетать в них отпускаю, и он возвращается… Мне надо эту скотинку мороженым накормить, а то скоро огнем плеваться начнет. — Орхидея направилась к крыльцу. — А вы, если хотите, заходите в дом.

Так вот о какой скотинке она утром говорила!

Орхидея поднялась по трем ступенькам деревянного крыльца, толкнула дверь. Я и Бондин последовали в дом за ней.

Кухня была милой и светлой, с цветастыми занавесками на окнах и большим округлым холодильником годов, наверное, пятидесятых. Что было необычно — все верха шкафов были заставлены парными кружками. Я украдкой выключила око — все осталось таким же.

Орхидея поставила пакет с сегодняшним приобретением на стол, открыла холодильник и достала из морозилки большую пластиковую чашу.

Бондин вытащил из кармана стакан с монетами и тоже поставил на стол:

— Орхидея, спрячьте их пока. Я, как вернусь, улажу все с Бабой-Ягой.

— Хорошо. — Орхидея поставила чашу на стол, вытащила из пакета кружки, полюбовалась изображенными на них голубями, сунула деревянный стаканчик с монетами внутрь одной из них, а потом поставила обе кружки на шкаф, отодвинув толпу фарфора, которая уже была там.

— Отлично, — кивнул инспектор.

— Там их даже мама не найдет, — сказала Орхидея. — Она мои кружки терпеть не может.

— Но они такие красивые! — воскликнула я.

Кружки правда были красивые: разноцветные, нежных или ярких тонов, радостные, блестящие (с них явно регулярно смахивали пыль). И они очень украшали кухню.

Орхидея просияла:

— Да, и романтические!

Инспектор только молча улыбнулся.

Орхидея открыла пластиковую чашу, оценивающе глянула в нее — чаша была до половины заполнена сливочным мороженым.

— Как раз, — сказала Орхидея, потом взглянула на нас: — Может, вы тоже мороженого хотите? Я вчера попробовала сделать эскимо. Получилось вкусно.

Мы с инспектором дружно кивнули. Орхидея снова полезла в морозилку, достала два серебристых брикета и подала нам.

Мы поблагодарили ее, она ответила «на здоровье», взяла чашу и стремительно вышла из дома.

С эскимо в руке я выбежала вслед за ней. Я ведь никогда не видела, как драконы едят мороженое. И вообще — как они едят. И вообще — драконов.

Инспектор вышел следом.

Орхидея свистнула, и Лохнесик примчался. В виде собаки. Поэтому я повернула кольцо.

Орхидея поставила перед драконом чашку. Он сначала лизнул мороженое — язык у него оказался длинный, ярко-красный, раздвоенный! — а потом, погрузив морду в чашку, принялся уплетать, чавкая, фыркая и слегка взрыкивая от удовольствия.

Я тоже откусила от эскимо. О, какая вкуснятина! Шоколад был такой шоколадистый, а мороженое — нежное.