Онлайн книга «Последняя камелия»
Из-за угла показался светловолосый мальчик. – Мистер Эббот, – продолжала миссис Диллоуэй, – пожалуйста, подойдите и познакомьтесь с вашей новой няней, мисс Льюис. – Нам не нужна новая нянька! – завопил из-за спины брата другой мальчик, этот черноволосый сорванец был помоложе. – Мистер Николас, так не положено говорить о мисс Льюис, которая проделала столь долгий путь, чтобы вас увидеть. Пожалуйста, будьте вежливы и поздоровайтесь с ней. Николас высунул язык и плюхнулся в кресло у окна. – Не хочу с ней здороваться. И вы меня не заставите! Миссис Диллоуэй бросила на меня сочувственный взгляд. – Мисс Кэтрин и мисс Джейн? Появилась темноволосая серьезная на вид девочка, она держала в руке грязную растрепанную куклу. За ее спиной пряталась светленькая малышка. – А вы поздороваетесь с мисс Льюис? Я опустилась на колени перед девочками и смущенно улыбнулась. – Здравствуй, – сказала я старшей. – Скажи, сколько тебе лет? – Десять, – ответила она. – А Джени два. – Она недовольно вздохнула. – А ты нам вовсе не мама. – Я вас оставлю, – сказала миссис Диллоуэй и, улыбаясь, направилась к двери. Эббот плотно скрестил руки на груди. – Я приехала, чтобы заботиться о вас, и надеюсь, мы подружимся, – нервно проговорила я и направилась к дивану. Мне было неприятно притворяться перед этими детьми, особенно после того, что они пережили. Я ведь знала, что вряд ли пробуду здесь долго. Но мне требовалась их помощь, чтобы отыскать в саду ту камелию. – Думаете, мы сможем подружиться? – Я не дружу с девчонками, – пискнул Николас. – И я тоже, – присоединился Эббот. Я сложила руки на коленях и вздохнула. Старые часы на стене повторяли свое «тик-так». – Ладно, – сказала я. – Понятно. – А я буду с тобой дружить, – проговорила ласковым голоском Джени, растопив ледяное молчание. Она подошла, забралась ко мне на колени и начала гладить меня пухлой ручкой по щеке. Я не удержалась от улыбки. – Спасибо, – сказала я малышке. Кэтрин раздраженно пожала плечами и хмыкнула: – Джени не понимает, что несет. Она еще маленькая. – Нет, – запротестовала крошка, – я большая. – Кэтрин права, – проговорил Николас. – Джени даже не помнит маму. Джени посмотрела на меня, а потом перевела унылый взгляд на себя. – Ничего, милая, – шепнула я ей и обратилась к старшим детям: – Как вы уже знаете, я приехала из Америки. У нас там более свободные нравы, поэтому я спрошу вас: должна я называть вас «леди» и «лорд»? Дело не в неуважении, но это звучит как-то нелепо и слишком официально. А вы ведь дети. – Ну, я, например, терпеть не могу этого титула, – сказал Эббот, наконец убрав руки с груди. – И я тоже, – проговорил Николас вроде бы с облегчением, но потом на мгновение задумался. – Можете называть меня Николасом Великим? Я читал в книжке про одного смешного человека, которого так звали. – Что ж, значит, Николас Великий, – улыбнулась я. – А меня называйте леди Кэтрин, – с раздраженным видом промолвила Кэтрин. – А няня нам не нужна. Мы сами о себе позаботимся. Эббот усмехнулся: – Это мистер Бердсли устроил ваш приезд, верно? – Да, – ответила я. – Полагаю, он. – Мистер Бердсли – противный старый болван! – заявил Николас, скрестив на груди руки. – А теперь, Николас, – сказала я, изо всех сил сдерживая смех, – то есть Николас Великий, – его улыбка выявила отсутствие переднего зуба, – я не думаю, что это очень красиво – звать мистера Бердсли… – Я зажала рот рукой, но не смогла удержать вырывающийся смех, – болваном. Николас улыбнулся: – Вы и сами считаете его болваном, ведь так? Все затихли в ожидании моего ответа. Я взглянула через плечо посмотреть, нет ли поблизости миссис Диллоуэй; ее, к счастью, не было. Тогда я, улыбаясь, снова посмотрела на детей. – Думаю, можно сказать, что он обладает некоторыми чертами болвана. Дети рассмеялись – кроме Кэтрин, которая нахмурилась, сосредоточенно рассматривая ленты в своих волосах. Джени, сидевшая у меня на коленях, посмотрела на меня и хихикнула: – Болван! Я улыбнулась. Да, придется нелегко, но пока все идет нормально. Позже в зале для прислуги миссис Диллоуэй проинструктировала меня: – Дети пьют чай в три. Сразу после этого Николас и Эббот берут уроки верховой езды, а Кэтрин и Джени – уроки фортепиано. Я кивнула, а она направилась в коридор. – Позвольте спросить: почему Кэтрин не позволяют ездить верхом с братьями? – спросила я сидевшую рядом со мной Сэди. Та вздохнула. – Лорд Ливингстон против. С тех пор, как умерла леди Анна. Я понизила голос: – Она погибла, катаясь верхом? – Нет, нет, – ответила Сэди. – Что вы, если бы катаясь верхом! – Она сжала бусы у себя на шее и вздохнула. – С тех пор как она умерла, лорд Ливингстон стал совершенно другим человеком. – Как это? Сэди осмотрелась по сторонам, словно опасаясь, что среди чашек, выстроившихся на полке, могли прятаться шпионы. – Он совсем переменился. Замкнулся в себе. Ну, пожалуй, он всегда был замкнутым, но теперь совсем другое дело – стало гораздо хуже. Я бы сказала, в день, когда умерла леди Анна, дети потеряли обоих родителей. Он не обращает на них никакого внимания. Жаль. Я придвинулась поближе к Сэди. – А как она умерла? Девушка пожала плечами. – На самом деле никто не знает. Ее тело нашли там. – Она махнула рукой, помолчала, а потом понизила голос до шепота: – В саду. Я прикрыла рот рукой. – Ужасно. Наверное, лорд Ливингстон очень ее любил. Сэди как будто боролась с собой. Она откусила булочку и, не успев прожевать, сказала: – Наверное, можно и так сказать, но леди Анна не была здесь счастлива. Никогда. Ей никогда не нравились болота, уединение. Она скучала по Америке. Конечно, лорд Ливингстон пытался сделать ее счастливой. – Девушка указала на окно. – Он привозил всевозможные растения, деревья и кусты, какие только можно себе представить. И редкие. Надо было видеть, как тут дефилировали садовники с цветами из дебрей амазонских лесов. – Она вздохнула. – И этот сад… Лорд Ливингстон помог ей отыскать все камелии. Боже, как она любила камелии! Когда дело касалось сада леди Анны, никакие траты не принимались в расчет. Но знаете, он все равно не мог сравниться с ее садом в Америке. – Сэди кивнула своим мыслям. – Никогда не забуду ее лица в дни, когда она получала оттуда письма. Можно было подумать, что у нее вот-вот разорвется сердце. |