Онлайн книга «Николай Крючков. Русский характер»
|
И тут Радж Капур устроил у себя неофициальную товарищескую встречу кинематографистов двух стран. А надо сказать, тогда в Индии был сухой закон. Но Раджу разрешено было держать для гостей бар: виски, коньяк, водку, вино – все что душе угодно. Никто, правда, не увлекался предоставленной возможностью, но тем не менее гости пришли в благодушное состояние. Вечер удался на славу. Было уже поздно, когда Крючков со Столяровым вернулись в свой шикарный номер, а не остывший еще от возбуждения Николай Афанасьевич все изливал свои чувства: – Все здорово получилось, старик. Все нормально. Даже оскоромились – и теперь все! – Давай спать, Коля. – Давай. Столяров лег, а Крючков что-то замешкался и вдруг зовет: – Смотри, Серега, я – Черчилль! Сергей Дмитриевич открывает глаза и видит картину: хрустальная люстра, золоченые бра, потрясающий палас, а перед ним стоит в черных сатиновых советских трусах Афанасьич с огромной сигарой во рту. – Я – Черчилль, Серега! Я – Черчилль! А Черчилль был тогда одиозной фигурой – «поджигатель войны», объект для карикатуристов с этой дымящейся сигарой в зубах. Афанасьич ходил босиком чаплинской походкой по номеру и бормотал: – Ну вот, Серега, я – Черчилль. Так под это бормотанье Столяров и уснул. Проснулся от страшного крика: – А-а-а! В номере полумрак, дым, вонь – ничего не понять. Оказывается, Афанасьич так и лег с сигарой на кровать. И уснул. Сигара упала на матрас, набитый какой-то сухой индийской травой, и он стал тлеть. А когда стали тлеть сатиновые трусы и Афанасьича припекло, он понял, что горит. Залили матрас и трусы водой из графина, бросились открывать окно… Да-а, холодная война. Чужая страна. Великолепный отель. Прием на высшем уровне. Мир, дружба! Что делать? Катастрофа! Кругом грязь, копоть, которую никак не скрыть… – Все, Серега, абзац… Теперь я невыездной. Нет, все! Теперь меня в ЧК за это место – и порядок, все! – Ладно, Коля, надо что-то придумать. – Да все, Серега! Я теперь невыездной… А что делать? – Послушай, давай поедем к послу! Столяров был знаком с Бенедиктовым, который в ту пору был нашим послом в Индии. – Расскажем ему, как дело было, – развивает свою идею Столяров, – может, он чего придумает. Чуть свет приехали в посольство, рассказали обо всем послу. Бенедиктов поблагодарил за то, что приехали, предупредили. – Ну что ж, – сказал, – будем ждать, какие шаги последуют с индийской стороны. Подавленные, пошли обратно. Приходят в гостиницу, открывают номер, а там – будто ничего и не случилось! Чистота, порядок, новый матрас, свежее полотенце висит. Там вообще каждый день вешали свежие полотенца. Не как у нас – смотрят, не утащили ли чего дорогие гости. Так был исчерпан этот инцидент с Черчиллем. И никаких последствий. Никакого международного конфликта. Крючков Ленина не играл После одного выступления в целинном совхозе директор устроил в клубе для артистов небольшой ужин. Посла того как гости выпили и закусили, он стал приглашать Крючкова к себе домой. – Дорогой Николай Афанасьевич! – умасливал он артиста. – Моя жена смотрела все фильмы с вашим участием. Она вас просто обожает и очень расстроится, если вы не зайдете ко мне в гости. Крючкову не хотелось идти в гости: и степные дороги всех порядочно измотали, и от бесконечных концертов устали, да еще и завтра утром нужно было ехать дальше. Николай Афанасьевич объяснил все это директору, и артисты поддержали своего товарища, ссылаясь еще и на то, что уже поздно. Но хлебосольный хозяин был неумолим. – Вы даже не представляете, как будет огорчена моя супруга: совсем рядом был ее кумир, и она не увидела его. – А разве она не была на концерте? – удивился Крючков. – Она дома стол накрывает, ждет вас. Ведь все ваши фильмы просмотрела, и не увидеть живого Крючкова! Николаю Афанасьевичу стало неловко, и он задал последний вопрос директору, надеясь втайне все-таки как-то отмотаться от гостеприимства: – А какой мой фильм ей больше всего нравится? И тут хозяин, который, видно, вообще не смотрел кино, а только слышал некоторые названия фильмов, брякнул: – «Ленин в Октябре»! Крючков поднялся и вздохнул. – Пошли, ребята. Нам завтра рано вставать. – И, выходя из-за стола, пояснил директору: – А товарища Ленина там играл не я, а товарищ Щукин. Но он, к сожалению, давно уже умер. Так что ничем не могу помочь. Привет супруге. Как объяснялся хлебосольный директор перед своей супругой, о том история умалчивает. Автограф Брежнева Как-то киностудия «Казахфильм» пригласила Крючкова к себе, чтобы заинтересовать ролью в новом фильме. Места для Николая Афанасьевича были знакомые еще по эвакуации, и он принял приглашение. – Не понравится сценарий, так хоть порыбачу, – объяснил он друзьям. Как он и предполагал, сценарий оказался слабым, беспомощным, роль невыразительной. Сценарий ему вручил один из начальников студии и заверил артиста, что такого материала у них еще не было. «И слава богу», – горько усмехнулся Крючков и с утра поехал на рыбалку. Настроение было испорчено, к тому же и погода испортилась, рыба не клевала, и он в дурном расположении духа вернулся в гостиницу. И тут звонок из киностудии. Звонит тот самый начальник, который всучил ему сценарий и вчера еще одаривал всеми знаками внимания. – Николай Афанасьевич? – вкрадчиво осведомился он. – Вы прочитали сценарий? – Дрянь сценарий! – отрезал Крючков. Наступила пауза. – Как это дрянь? – спросил наконец начальник. – Да так, дрянь, – повторил Крючков. – И не стыдно было предлагать такое? Опять длинная пауза. Наконец: – У нас через два часа в просмотровом зале показ нашего нового фильма… – А я ваши фильмы и смотреть не хочу, – не дал ему договорить Крючков. – Что хорошего вы можете показать, если у вас такие сценаристы? Связь прервалась, а через полчаса раздался звонок из приемной секретаря ЦК партии Казахстана. – Николай Афанасьевич? Вас ждет для беседы секретарь ЦК товарищ… Сейчас за вами придет машина. Когда Крючков спустился вниз, черная «Чайка» уже стояла у подъезда. А еще через пятнадцать минут он входил в огромный кабинет секретаря ЦК. – Здравствуйте, товарищ Крючков. Нехорошо получается. Мне тут позвонили и доложили, что вы оскорбили и казахскую нацию, и ее культуру. – А я ни с кем еще и не разговаривал, – удивился Крючков, – Как же! А с автором сценария, который вам предложили? |