Онлайн книга «Французская защита»
|
Закончив с первым ходом на всех тридцати трех полях сражений, Одинцов быстрым шагом вернулся к первому столику Женевьевы. Ход. Молниеносный ответ. Движение вправо. Мишель Лернер отвечает тоже «сицилианкой». Цэ семь Цэ пять. Одинцов быстро переставил коня с же один на эф три. Движение вправо. Улыбающийся Лёха встретил земляка возгласом: — А скоро ты обернулся! Я еще не совсем решил, как ходить… Ну, да ладно! И, слегка прищурившись, сокамерник двинул вперед центральную пешку. — Правильная реакция, — подбодрил его Виктор, — лучший ход! — Знай наших! — обрадовался Лёха и напел известный куплет Высоцкого: — Что-й то мне знакомое, так так! После 7 ходов, сделанных на всех тридцати трех досках, Одинцов понял следующее: Женевьева явно не новичок в шахматной игре. Мишель Лернер и Жан Темплер разыграли известную «жульническую» комбинацию, о которой Виктор давным-давно читал в учебниках. Лернер просто повторял черными ходы Виктора, что тот делал в партии с Темплером. В свою очередь фиолетовоголовый белыми копировал игру Одинцова на доске финансового махинатора. Им обоим помогал неприметный заключенный небольшого роста, с круглой маленькой шапочкой на голове, стремительно сновавший сзади за стеной зрителей. Он, увидев ход Одинцова против Лернера, быстро подбирался к фиолетовой голове и шептал что-то ей на ухо. Темплер с выразительной, издевательской улыбкой, глядя русскому в глаза, делал точный ход Виктора против Мишеля. Одинцов, делая вид, что ничего не заметил, отвечал изобретательному французу ходом черных фигур, после чего наблюдал, как «малый» пробирается влево к Лернеру, чтобы сообщить тому новую информацию. Как ни крути, выходило, что Одинцов не может набрать в этих двух поединках больше, чем одно очко. Выиграв у Лернера белыми, он получает такой же мат от Темплера. И наоборот. Если ничья — то в обеих партиях сразу. Вот в чем заключался смысл необычной просьбы наркомана перед партией. Французы весело переглядывались между собой, подмигивая и жестами показывая, что все идет по их сценарию. ‘Oui — Да (фр.) “Défense française — Французская защита (фр.) ***0n peut? — Можно? (фр.) ““Merci! — Спасибо! (фр.) * * * Остальные противники русского шахматиста, включая Лёху, являлись типичными «чайниками». Мозг Виктора, работающий ежесекундно над новыми решениями в каждой партии, параллельно этому мучительно искал способ «наказания» двух хитрецов от шахмат. Аппелировать к их совести и возмущаться Одинцов считал ниже своего достоинства. Спустя час после начала сеанса половина столиков опустела: отпали самые слабые игроки, получившие мат раньше двадцатого хода. Сделав очередной ход в партии с Лёхой, Виктор, наклонившись к нему, шепнул: — Ты видел когда-нибудь здесь, чтобы этот фиолетовый или папа Лернер играли в шахматы? Тот поднял голову от доски, чуть помолчал и произнес: — Нет, ни разу. — Я так и думал, — отходя, проронил Одинцов. — А что такое? — вслед спросил сокамерник. — Потом, — ответил Виктор и сделал очередной ход черными с Темплером. «Так Все вроде сходится. Оба — «чайники», но откуда-то знают про эту хитроумную комбинацию. Фигуры передвигают неумело, это сразу заметно. Ах!» И Виктор едва не хлопнул себя по лбу. Он вспомнил! В следующий подход к Лёхе он, чуть волнуясь, спросил друга: — Слышишь, тут у вас не показывали случаем фильм по роману Сидни Шелдон «Если наступит завтра?» Лёха ошеломленно уставился на сеансера: — Откуда ты знаешь? Шел по телику за две недели до твоего прибытия сюда! — Спасибо за информацию, есть одна догадка, — облегченно улыбнулся Виктор. «Да! Так и есть! Они видели тот самый «финт», который проделала главная героиня романа с двумя известными игроками, и выиграла пари… Вроде как игралось две партии, а на самом деле — одна. И здесь у нас — тот же самый расклад! А что, если??» И Виктор почувствовал, что его мозг «зацепился» за единственно правильный выход из этой ситуации. Он, по сути, играя против себя самого в двух партиях, стал исподволь подводить позиции к необходимому финалу. Тем временем положение Женевьевы стало медленно, но верно ухудшаться. Она допустила несколько малозаметных ошибок, и Одинцов перевел игру в выгодное для себя окончание. Окружение начальницы заметно помрачнело, видя, как та начинает нервничать и покусывать кончики своих изящных пальцев. Женевьева чувствовала в движениях русского тихую ярость: он словно ввинчивал фигуры в доску, и кольцо окружения вокруг её короля постепенно сжималось. Подчиненные, которые работали с нею давно, знали: она очень не любит проигрывать. Гроза надвигалась своей неотвратимой неизбежностью. — E'chec, madame! [21] — улыбнулся Виктор, атакуя конем монарха Женевьевы. — Ce ne sont que des ve'tilles! [22] — небрежно бросила женщина, уходя королем из-под шаха. Одинцов бросил взгляд вправо. За досками оставались только четверо: Темплер, Лернер, Лёха и Женевьева. Над ними нависала внушительная стена зрителей, в зале стояла тишина, лишь изредка прерываемая тихим шепотом заключенных. 29:0 в пользу русского. Это было непонятно многим. Быстрый, поразительный разгром. «Так. Надо закончить эти партии одновременно. С кого начать? Пожалуй, с неё…» — и Виктор провел давно намеченный разящий удар: — Encore echec! [23] Двойной, вскрытый шах. Сметающий все на своем пути. Женевьева побледнела и резко поднялась из-за стола. — Пардон, мадам! — слегка улыбнулся Виктор. Остальные три игрока, вытянув шеи, наблюдали за реакцией начальницы тюрьмы. Женщина резко взмахнула рукой, и точеные фигурки полетели на пол. Зал приглушенно выдохнул. Виктор пожал плечами и перешел к Мишелю Лернеру. |