Онлайн книга «Прощальный поклон капитана Виноградова»
|
– Сколько крови… Зачем? Почему? – Это вы у меня спрашиваете? – удивился начальник Службы безопасности. – Нет, я так, – успокоил его и себя генеральный директор. – Негодяй подтвердил перечень проданных документов? – Да, к ним попало только то, что назвал Студент. – Вполне достаточно! * * * Конечно, умирать надо красиво. По возможности… Но не всегда получается. Денис попробовал зажать рану ладонью, и это не принесло ничего, кроме боли и ощущения острой досады. Попали все-таки! Кровь уже не пульсировала, как поначалу. Вытекая из-под пальцев, она теперь только медленным и неудержимым потоком сползала вниз, по бедру. Странно, подумал Нечаев. Боль все выходит и выходит наружу, но меньше ее почему-то не становится… Второго отверстия не было – пуля, догнавшая его на излете, так и осталась где-то там, внутри, в мешанине разорванных мышц и сосудов. Обжигала, ворочаясь при каждом движении. Мешала – и не позволяла сосредоточиться. Что-то следовало немедленно сделать. Что-то важное! Денис ухватился рукой за холодный, торчащий из стены осколок кирпича и подтянул себя чуть повыше. Движение сразу отдалось в бедре, и развороченную металлом плоть будто полоснули наотмашь казачьей нагайкой: – Ой, мамочка… Еще немного, и кровь вытечет вся. До капельки. Смешно! Представьте, господа: молодой и красивый опер уголовного розыска медленно подыхает от пули своего же коллеги. Как бездомная псина. Представляете? Среди бела дня – под забором, на грязной помойке… Трудно сказать, в какой момент Денис понял, что в крохотном украинском городишке его давно и со злым намерением ищут. Может быть, все началось с визита участкового, о котором он узнал от хозяйки. Или со странной встречи, которую вдруг назначил до этого уклонявшийся от расспросов двоюродный брат покойного Ивана Тарасовича. Или с подозрительных личностей милицейского вида, которые, как убедился опер питерского уголовного розыска, лениво покуривали день и ночь напротив парадной Лукашенко. В принципе, хотелось еще кое-что проверить, но… Внезапно – не разумом даже, а вывернутым наизнанку инстинктом охотника, ставшего дичью, Нечаев почувствовал: все! пора… Еще один день, еще один адрес, еще одна встреча – и его схватят, запрут за решетку, лишив не только свободы, но и малейшей надежды на оправдание. Поэтому ночью Денис уже смотрел через стекло купе на уплывающее в прошлое здание железнодорожного вокзала. Он без слов прощался с укутанным во тьму городком, так же как до него это делали Олеся, ее отец, непутевая девка Татьяна и тысячи, тысячи других мужчин и женщин. А под утро проснулся, когда еще только начало светать, а соседи-попутчики от души сотрясали вагон сопением и храпом. Поезд гремел металлическими суставами, приближаясь к какой-то совсем незначительной станции. – Вы вроде дальше? – поинтересовался зевающий заспанный проводник. – Ага, – ответил Денис, опираясь на ручку туалетной двери. Зашел и, нарушая нормы санитарной зоны, справил нужду. При этом взгляд его случайно обратился наружу, к той части окна, которая не была покрыта непроницаемой матовой пленкой. – Ох, блин! К составу организованно, парами подходили равномерно распределившиеся по перрону люди в форме – человек десять, не меньше. Все, как положено: автоматы, шнурованные ботинки… Кого-то, видимо, уже впустили внутрь, но кто-то еще ждал, пока откроют запертые по причине неурочного времени двери. Нечаев высунул нос в коридор и придержал проходящего мимо проводника: – Чего это? – Облава. Может, дезертиров ищут, – пожал плечами парень и потопал на раздавшийся с противоположной стороны вагона настойчивый стук. Но Денис-то знал, чувствовал, что это по его душу! Возвращаться в свое купе за вещами не было ни времени, ни возможности – хорошо хоть, документы все в карманах пиджака. Деньги, записная книжка… Нечаев выскочил в холодный и грязный, так называемый «рабочий» тамбур за секунду до того, как в другом конце коридора проводник принялся лязгать специальным трехгранным ключом. Господи, удача! По извечному железнодорожному разгильдяйству дверь оказалась не заперта на «специалку», а только прикрыта поворотом ручки замка изнутри. Денис со скрежетом привел защелку в горизонтальное положение, надавил, потянул – и спрыгнул на выщербленный асфальт перрона. Момент, надо отметить, был выбран идеально – люди в форме только что вошли внутрь, и от выхода с вокзала беглеца отделяла неширокая полоска пустого пространства. В полумраке осеннего утра угадывались только редкие, неторопливые фигурки пассажиров, невесть зачем высадившихся на этой забытой людьми и Богом станции. Стараясь не выбиваться из общего полусонного ритма, Нечаев наискось преодолел расстояние, отделявшее его вагон от каменного здания в середине платформы. – Извините, – посторонился он, пропуская вперед сосредоточенную бабку с авоськами и большим чемоданом. За порогом его тут же обдало полумраком и запахом отвратительно сваренного кофейного напитка. – Извините, – повторил Денис и помог случайной спутнице протащить чемодан в узкое пространство между стенкой коридора и полуоткрытой дверью железнодорожного пикета. Мордатый и уже немолодой старший сержант лениво сдвинулся на полвершка влево – видимо, по общей расстановке на операцию пост ему определили внутренний, прямо здесь. И даже что-то велели делать… – Эй! Вы куда? Нечаев успел дойти до середины кассового зала, когда старший сержант вспомнил наконец, о чем его инструктировали на разводе: – Слышите? Куда вы? Оперативник бросил через плечо – раздраженно и не останавливаясь: – В буфет! Пиво есть у вас? Нету? – Закрыто усе, – покачал головой страж порядка, однако почти сразу же спохватился: – Стойте! Гражданин, документики ваши… Но Денис, не дослушав, рванул на себя ручку ближайшей двери с табличкой «Служебный вход»: Господи, пронеси! Не заперто… К тому же, по счастью, это оказалась не кладовка и даже не замкнутое помещение какого-нибудь кабинета – перед беглецом открылся великолепный в своей запутанности лабиринт ресторанной подсобки. Нечаев не слишком хорошо представлял себе внутреннюю планировку типовых вокзальных строений, но логика указывала на то, что отсюда должен иметься второй выход. Для пищевых отходов и мусора. |