Книга Тайна проклятого герцога. Книга 2. Герцогиня оттон Грэйд, страница 43 – Елена Звездная

— Так, значит, сопливая монашка добилась своего? — вызывающе громким голосом воскликнула леди эн-Аури.

И я поняла, что это платье, макияж и даже глубочайшее декольте были предназначены вовсе не для меня — леди намеревалась встретиться с герцогом и опоздала. А сейчас планировала все свое негодование выплеснуть собственно на меня.

Вежливо улыбаясь, я спустилась по лестнице, не отвечая на выпад, а едва ступила на черный мрамор пола в холле, обратилась к Уиларду:

— Мы не были представлены, — ровным тоном сообщила я.

Дворецкий, как и полагается человеку его профессии, немедленно принял важный вид, сдержанно поклонился мне и произнес:

— Леди оттон Грэйд, к вам леди Энастин эн-Аури!

— Вот как? — совершенно игнорируя стоящую рядом леди, чей рост превышал мой собственный на голову как минимум, произнесла я. Затем невозмутимо продолжила: — Мне очень жаль, но данное имя мне неизвестно, что позволяет с уверенностью предположить, что леди не числится среди моих добрых знакомых. Передайте мои глубочайшие извинения, а также искренние сожаления, но я не смогу принять уважаемую леди и не вижу причин, по которым обязана это делать.

Одна из горничных уронила ведро. И оное, расплескивая воду и гремя, покатилось вниз по лестнице, а внизу было остановлено бросившимся к источнику шума Громом.

И в холле родового замка Грэйд повисла невероятная, напряженная тишина. Которую я нарушила вопросом:

— Уилард, мэр города уже прибыл?

Несколько излишне низко поклонившись, дворецкий сообщил:

— Да, моя леди. Господин Норган ожидает в гостиной.

— А господин Аннельский? — осведомилась я об управляющем.

— Также в гостиной, ожидает, когда вы соблаговолите его принять.

— Замечательно, — я позволила себе благожелательную улыбку. — Сопроводите уважаемого господина Норгана в кабинет его светлости.

Уилард выпрямился и несколько напряженно вопросил:

— А господина Аннельского?

— Позже.

Низкий, исполненный подчеркнутого уважения поклон дворецкого оказался на удивление приятен и оставил в душе нечто сродни чувству победы. Но я даже не надеялась, что леди эн-Аури молча проглотит оскорбление, и оказалась совершенно права.

— Да как ты смеешь меня игнорировать?! — вопль, от коего зазвенела люстра под потолком и вмиг воодушевились потерявшие было надежду горничные, едва не вынудил поморщиться.

Взглянут в сторону леди эн-Аури, увидела румянец гнева и досады, пробившийся сквозь скверно наложенные белила.

— Ты, наглое отродье… — попыталась продолжить негодующая леди.

И была остановлена моим благожелательным, но непреклонным:

— Ваша светлость.

С исказившимся от гнева лицом леди эн-Аури возопила:

— Что?

Тяжело вздохнув, я наиболее вежливым и терпеливым тоном произнесла:

— Весьма сожалею, что вы, будучи отправлены в военную школу, оказались напрочь лишены приличествующего леди воспитания, но все же даже его скудных основ должно хватить для того, чтобы обращаться к собеседнику согласно его статусу. Прискорбно, что вы не владеете и этими крохами знаний. Не менее прискорбна необходимость напомнить, что я являюсь герцогиней оттон Грэйд, соответственно обращаясь ко мне, вы должны говорить «ваша светлость». Это основы этикета, леди эн-Аури. Всего доброго.

И не считая себя более обязанной одаривать вниманием незваную гостью, я, заложив руки за спину, отправилась в кабинет его светлости, расположенный справа от центральной лестницы. Гончие, глухо рыкнув в сторону магини, помчались за мной. И мы уже почти достигли дверей, когда позади раздался треск, словно загудел воздух, а затем послышался гневный голос Говарда:

— Леди эн-Аури, я не вступаю в бой с женщинами, чем вы и воспользовались, проникнув в замок, но у меня имеются четкие распоряжения лорда Грэйда, и в случае применения магии я уничтожу вас без малейших угрызений совести.

Несмотря на обоснованное любопытство и тот факт, что я расслышала каждое сказанное главой охраны замка слово, я не обернулась, и лакеи услужливо распахнули двери, открывая вход в кабинет герцога. Но тут эта несчастная женщина совершенно утратила разум.

— Он никогда тебя не полюбит, дрянь! — отчаянный, полный ярости вопль.

Остановившись и не оборачиваясь, терпеливо поправши:

— «Он никогда не полюбит вас, ваша светлость». Леди эн-Аури, уровень вашего воспитания все более разочаровывает.

Леди, выдав какое-то неизвестное мне ругательство, продолжила втрое громче:

— Ты же не женщина! Ты мраморная статуя, ледышка, монашка! Тупоголовая монашка! Он даже в одну постель с собой тебя не уложит, тварь! Он…

Я развернулась и этим вынудила обезумевшую магиню умолкнуть, но прожигать меня полным ненависти взглядом леди эн-Аури не перестала. И несмотря на патовость и неправильность всей ситуации, я нашла в себе силы вежливо улыбнуться несчастной. И на улыбке не остановилась.

— Леди эн-Аури, — я говорила тихо, но мой голос разносился по всему холлу и был слышен каждому из присутствующих, — весьма прискорбно наблюдать, что вы лишены не только чести и достоинства, присущих воспитанным леди, но так же гордости и самоуважения, необходимых офицеру императорской армии, коим являетесь по должности. Жалкое зрелище, леди эн-Аури, воистину жалкое. — И более не глядя на незваную гостью, обратилась к главе охраны замка: — Говард, сопроводите уважаемую леди. В случае истерики вызовите специалиста из богадельни для умалишенных, его светлость упоминал о наличии таковой в Илгране. Я искренне опасаюсь, что нашей гостье требуется врачебная помощь, слишком уж много истеричных проявлений в ее поведении.

И вот после этих слов я и покинула холл, позвав напоследок госпожу Вонгард для основательного и неприятного разговора по поводу излишнего усердия, столь не вовремя проявленного горничными.

* * *

Кабинет его светлости был внушительным, сумрачным, с двумя высокими почти во всю стену окнами и аскетической обстановкой, состоящей из черного письменного стола, двух кресел для посетителей, стеллажа вовсе не с книгами, чего можно было ожидать в подобном месте, а с папками, документацией и стопками служебных договоров. Кабинет я посещала повторно, впервые вошла в него при осмотре замка, лишь заглянув в вотчину его светлости, сейчас же невольно ощутила себя здесь полноправной хозяйкой. И в связи с этим, устроившись за столом на высоком и достаточно жестком кресле, открыла один из верхних ящиков стола, извлекла стопку чистой белой бумаги, письменный набор, в котором привлекли внимание как чернильница, так посеребренное черное писчее перо.

Вошла госпожа Вонгард.

Под моим требовательным взглядом опустила голову и смущенно пробормотала:

— Этого более не повторится, леди оттон Грэйд.