Книга Отсчет, страница 47 – Дженнифер Ли Арментроут

— Я только собирался сказать, что мог бы понести ее. Кажется, ты сейчас и сам еле держишься на ногах.

— Ты не прикоснешься к ней.

— Я…

— Нет! — проревел я, поднимая небольшой вес Кэти со стола. — Этого не случится.

Арчер покачал головой, но развернулся, направившись к двери. Удовлетворенный, я держал Кэт в руках так нежно, как только мог, беспокоясь, чтобы ее спина не причинила ей боль. Когда я убедился, что все относительно хорошо, я сделал шаг вперед, затем еще один.

Я шел обратно в комнату, словно ступал по лезвию бритвы. Мой энергетический уровень упал почти до нуля.

Я положил ее на кровать и лег рядом, чувствуя, что сил у меня больше не осталось. Я хотел подтянуть одеяло, чтобы она не замерзла, но даже не мог поднять руку.

В любое другое время я бы скорее пригласил Нэнси на романтический ужин, чем принял помощь Арчера, но я ничего не сказал, когда он поднял одеяло и укрыл им нас.

Он покинул комнату, и наконец мы с Кэт остались одни.

Я смотрел на нее до тех пор, пока еще мог держать свои глаза открытыми. А потом считал каждый ее вдох, до тех пор, пока больше не мог вспомнить, какое число было последним.

И когда это случилось, я снова и снова повторял ее имя, оно было последним, о чем я подумал прежде, чем соскользнул в забытье.

Кэти

Я проснулась, как от толчка, ловя ртом воздух и ожидая, что он обожжет меня изнутри и того, что боль никуда не ушла, разрушая каждую клеточку моего тела.

Но я чувствовала себя хорошо. Больной и измученной, но все же хорошо. Странно, но я каким-то образом сумела абстрагироваться от того, что делал со мной врач, но когда я лежала там, я чувствовала удерживающие меня призрачные руки на запястьях и лодыжках.

Отвратительное чувство, смесь эмоций, от гнева до беспомощности, образовалась в моем животе. То, что они сделали, чтобы доказать способность Дэймона исцелять смертельные повреждения, было ужасающим, и это слово тоже не казалось подходящим, будучи недостаточно сильным или мрачным.

Чувствуя себя мерзко и некомфортно в своей собственной коже, я заставила свои глаза открыться. Дэймон лежал рядом со мной в глубоком сне. Щеки его ввалились, а под глазами залегли синяки багряного цвета, скорее всего от изнеможения. Его лицо было бледным, а губы приоткрылись.

Несколько локонов вьющихся темно-каштановых волос упали на его лоб. Никогда прежде я не видела его таким изнуренным. Его грудь размеренно поднималась и опускалась, но страх просочился по моим венам.

Я приподнялась на локте и наклонилась, положив руку на его грудь. Его сердце билось под моей ладонью, немного ускоренно из-за моего.

Пока я смотрела, как он спит, неприятная смесь эмоций приобрела новую форму. Она дополнилась ненавистью, превращаясь в ожесточенную оболочку горечи и гнева. Моя рука на его груди сжалась в кулак.

То, что они сделали со мной, было мерзким, но то, что они заставили сделать Дэймона, выходило за рамки этого. И с этого момента будет только хуже. Они начнут приводить людей, и когда, изменяя их, он потерпит неудачу, мне будут причинять боль, чтобы добраться до Дэймона.

Я стану Бетани, а он станет Доусоном.

Зажмурившись, я сделала глубокий выдох. Нет. Я не могла позволить этому произойти. Мы не могли позволить этому произойти. Но в реальности это уже происходило. Я хотела закрыться от того, что меня ожидало.

И если эти уродливые события продолжат множиться — а они продолжат, — как мы сможем оставаться другими? Как мы сможем не превратиться в Бетани и Доусона?

И тут догадка поразила меня.

Я снова открыла глаза, и мой взгляд пропутешествовал по широким скулам Дэймона. Я не была сильнее Бетани, потому что я была уверена, что она была и все еще оставалась сильной. Дэймон не был лучше Доусона. Но мы должны были стать сильнее и лучше «Дедала».

Опустив голову, я нежно поцеловала Дэймона в губы и в тот момент поклялась: мы сбежим отсюда. Не просто потому, что Дэймон обещал мне. Один он не справится.

Но мы — сможем.

Неожиданно его руки обхватили мою талию, и он потянул меня на себя. Один потрясающе зеленый глаз открылся.

— Эй, привет, — пробормотал он.

— Я не хотела тебя разбудить.

Уголок его рта приподнялся.

— Ты и не будила.

— Ты не спал? — Когда его улыбка стала шире, я покачала головой. — Так ты просто лежал и позволял мне таращиться на тебя, как на рептилию?

— Именно так, Котенок. Я полагал, что позволяю тебе получить свою долю восхищения, но потом ты поцеловала меня, и… ну, мне нравится быть немного больше вовлеченным в этот процесс.

Оба глаза открылись, и, как всегда, смотреть в них было восхитительным.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке. На самом деле я чувствую себя отлично.

Устраиваясь рядом с ним, я поерзала головой по его руке, и он опустил ее, запутавшись пальцами в моих волосах.

— А как ты? Я знаю, что на это должно было уйти чертовски много сил.

— Ты не должна обо мне волноваться. То, что они…

— Я знаю, что они сделали. Я знаю, почему они это сделали.

Я наклонила голову вниз, скользнув рукой между нами. Он напрягся, когда мои пальцы задели его живот.

— Я не собираюсь тебе лгать. Это было чертовски больно. Когда они делали это, я хотела… Не думаю, что тебе стоит знать, чего я хотела, но я в порядке благодаря тебе. И я ненавижу то, через что они заставили тебя пройти.

Его дыхание касалось моего лба, последовала продолжительная тишина.

— Ты меня удивляешь.

— Что? — я посмотрела вверх. — Дэймон, я не удивительная. Это ты. То, что ты можешь делать. Что ты сделал для меня. Ты…

Он положил палец на мои губы, заставляя меня умолкнуть.

— После того, что пришлось тебе выдержать, ты больше беспокоишься обо мне? Да, ты удивляешь меня, Котенок, правда.

Я почувствовала, как мои губы растягиваются в улыбке. Странно, что после всего я все еще могу испытывать желание улыбнуться.

— Хорошо, как насчет этого: мы оба удивительные.

— Мне это нравится.

Он приник к моим губам, поцелуй был сладким и нежным, точно таким же умопомрачительным, как и другие, словно обещание — обещание большего и будущего.

— Знаешь, я не говорил тебе этого достаточно часто, и я делаю это каждый раз, когда получаю шанс. Я люблю тебя.

Я резко вдохнула. Эти слова никогда не перестанут волновать меня.

— Я знаю, что любишь, даже если ты не говоришь этого постоянно. — Я потянулась и пробежала кончиками пальцев по его щеке. — Я люблю тебя.