Онлайн книга «Боярская честь. "Обоерукий"»
|
– Вот он – убивец и тать. И мешок с украденным – вот. Только боярыня нужна – пусть деньги и все остальное сама сочтет. Воевода изумился. – Не ожидал! Молодец! От всего боярства – тебе признательность. – Рявкнул громко: – Гонца ко мне! В кабинет забежал знакомый гонец. – Боярыню привези, где убийство было. Гонец рванулся к выходу. Я ухватил его за руку: – Ты там поделикатней – не испугай, не боярина на службу призываешь. Возьми моих холопов. Федя, на телеге съезди, боярыню привези – горе у нее, поуважительней будь. Гонец и Федя вышли. Воевода обошел лежащего на полу купца. – Это ты как такое злодейство удумал? Купец молчал. – А он ли это? – Он, воевода, не сомневайся. Давай подождем немного – сейчас боярыню привезут, она свои ценности опознать должна. Вдруг не ее? – Подождем. Мы уселись на лавки. Медленно тянулось время. Наконец подъехала подвода. В коридоре послышались шаги, и Федя ввел боярыню, галантно поддерживая ее под локоток. Воевода встал и усадил боярыню на стул, стоявший рядом со столом. Я развязал завязки у мешка, высыпал содержимое на стол. Боярыня ахнула, закрыла глаза. Потом справилась с чувствами. – Вот мои кольца, вот перстень мужа, – она запнулась, – покойного уже. – Она внимательно осмотрела вещи. – Да, все это – наши ценности, что в сундуке лежали. – Спасибо, боярыня. Здесь все, что украли? – Все. – Федя, возьми мешок с ценностями, отвези боярыню домой. Федя быстро сложил ценности в мешок, забросил его за спину. Боярыня встала, увидела лицо купца – ведь когда она входила, он лежал к ней спиной. – Это ты сделал? Купец вжал голову в плечи. – Ты же к нам в дом вхож был, с боярином за одним столом сидел, наш хлеб ел – как ты мог? Женщина рванулась вперед, стала ногами пинать убийцу. Ни я, ни воевода не сделали попытки ее удержать – пусть получит хоть какое-то моральное удовлетворение. Наконец боярыня устала. Федор свободной рукой поддержал ее под локоть, и они вышли. – Что, воевода, свободен я? – Погоди, торопливый какой! Сейчас Федор Кучецкой с боярином Воронцовым подъедут, я уж гонца послал. Надо же им о наших успехах доложить, злыдня предъявить. Я уселся на лавку. Уже смеркается, жрать охота, да и устал я. Мне бы домой, за стол да в постель. Зацокали копыта, заныли доски пола под тяжелыми шагами. Гонец распахнул дверь, вошли московские гости. Воевода кинулся навстречу с улыбкой. – Вот, по поручению вашему разыскан и пойман злодей. Бояре тяжелым взглядом уставились на убийцу. – Правда ли сие? – Как не правда – даже ценности украденные отыскали, все боярыне вернули. Она только что здесь была, все опознала. Ей и отдали. Кучецкой обернулся ко мне: – Молодец! Понимаю, что дело сие – не воинская служба, однако справился быстро и блестяще! Напомни мне свою фамилию. – Боярин Михайлов, Георгий. Кучецкой оглядел меня с головы до ног. – Почто одежда недостойная? – Для дела надо было. – А, ну тебе лучше знать. Не хочешь ли дьяком в Разбойный приказ? Государю нужны такие – разворотливые, умелые. – За предложение спасибо, только привык я к городу – земля у меня здесь, семья, дом. – Не хочешь в Москву, стало быть? – помрачнел стряпчий. – Ладно, оставайся здесь, от государя и от меня возьми за труды. Боярин снял с шеи толстенную витую золотую цепь и возложил на меня. – Благодарю, о службе твоей самому государю доложу. Кучецкой повернулся к воеводе: – Гляди-ка, Плещеев, какие люди у тебя тут живут. Таких наверх выдвигать надо! Воевода угодливо улыбнулся. – А с татем что делать? – Что с ними, душегубами, всегда делают – казнить смертью. Да желательно чтоб помучился напоследок. Вот что, воевода, пусть палач им завтра займется – может, еще чего интересного расскажет, вдруг за ним не одно злодейство. Все пусть выпытает, до донышка, а опосля – четвертовать. Услышав столь суровый приговор, купец задергал ногами, завыл. Стряпчий подошел к злодею, пнул его красивым сафьяновым сапогом в лицо. – А ты чем думал, когда убивал? Мы с боярином, дружком моим стародавним, вместе на татар ходили. Рубился он славно, в таких жестоких сечах бывал, а выжил. Ты же, пес смердящий, червь навозный, его жизни лишил. Стряпчий повернулся к воеводе. – Дом и хозяйство его продать, половину – в государеву казну, половину отдать боярыне, без кормильца она осталась. – Все исполню, боярин. – Так государю и доложу. Ну, прощевайте. Даст Бог – свидимся. Стряпчий подошел ко мне, пожал руку: – Молодец, не посрамил боярской чести, быстро злодея сыскал. Зря от места дьяка Разбойного приказа отказался, зря. Государю нужны такие люди, что не только задницами лавки протирать могут. Успехов тебе, боярин Михайлов. Хочу и в дальнейшем о тебе только хорошее слышать. Кучецкой и Воронцов вышли. Воевода Плещеев с облегчением выдохнул, вытер рукавом пот со лба, сел. Видимо, высокое начальство его напрягало, побаивался он их. Вернее – не столько их, сколько того, что злодея не поймают. – Эй, кто там?! Вошел гонец. Воевода указал ему на лежащего татя: – Зови городскую стражу – в подвал его, в холодную. – Слушаю. Гонец выбежал. – Спасибо, Георгий, выручил ты меня. – Зато я сегодня еще не ел. Удружил ты мне, воевода, с этим ублюдком. Мое дело – деревней своей заниматься да сабелькой вострой на поле брани махать. – Понимаю, всецело понимаю, да мне-то как быть? Вот стань на мое место – кого бы ты искать злодея заставил? Молчишь? То-то! А я как про беду узнал, сразу про тебя вспомнил. И оказалось – не зря. Ступай с Богом – постараюсь не беспокоить более. Я повернулся и вышел. Устал я сегодня, и в животе бурчит. Прямо у входа стояла моя телега, в которой сидели Федор и Авдей – мои холопы. Лица их сияли, как новые копейки. – Чему радуетесь, хлопцы? – За тебя, боярин. – Чего так? |