Онлайн книга «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин»
|
Еще до революции тут развернул строительство нефтепромышленник Зубалов, отгрохав четыре кирпичных дома. Весь участок огородил стеной почти в два человеческих роста, да еще и башни по углам поставил. А Сталин любил все крепкое, надежное и защищенное. Интересно, что Иосиф Виссарионович, высматривая усадьбу под резиденцию, остановил свой выбор на самом маленьком из четырех зубаловских домов, стоявшем в глубине огороженного двора, но двухэтажном. Поприветствовав охрану – те взяли под козырек, – Быков прошествовал на территорию «дальней дачи», как Сталин называл это имение. Парк, сад, теннисный корт, оранжереи, конюшня – не хило… Да и убранство самого дома явно отличалось от пролетарских стандартов: на стенах – старинные французские гобелены, в окнах нижних комнат – разноцветные витражи. Резной буфет в столовой, старомодная люстра, часы на камине. Не дурно, совсем не дурно. В этой-то обстановке и провел свое детство Васька Сталин. После самоубийства жены Сталин редко появлялся на «дальней даче», да и от детей как-то отдалился – Яша, Света и Вася жили в Зубалово под опекой начальника охраны Власика да экономки Каролины Тиль. В школу Васька ездил на трамвае и излишне не выделялся, снобизмом уж точно не страдал. Читал мало, зато пил неумеренно… Ну, это мы исправили, – усмехнулся Быков своим мыслям. Он с любопытством разглядывал жилище, в котором как бы прожил годы, ожидая хоть какого-то отклика, но в памяти ничего не аукнулось. Обычно в книжках о «попаданцах-вселенцах» пишут про подсказки подсознания, а тут – глухо. Интересно… А вдруг личность, психоматрица или душа Сталина тоже переселилась? Только не в прошлое, как он, а в будущее? И очнулся Вася Сталин за штурвалом «Грача»… М-да. Или тут другая причина? Старый-то дом взорвали, когда немцы подошли к Москве. Отстроили новый, выкрасили в маскировочный темно-зеленый цвет… Из гостиной донеслись голоса и смех, и Быков решил заглянуть. Открыв дверь, он увидел Константина Симонова – во френче и галифе, заправленных в сапоги, по моде собранных гармошкой, с аккуратными усиками, делавшими его похожим на ловеласа из латиноамериканских сериалов. Симонов сидел, развалясь, на диване и небрежно обнимал за плечи миловидную женщину. Надо полагать, Валентину Серову, актрису. Ее первый муж был прославленным летчиком-испытателем, воевавшим в Испании. Года четыре тому назад Анатолий Серов разбился, и Валя сошлась с поэтом. Светлана, та самая Алиллуева, что в будущем очернит своего отца, наговорив всяких гадостей, оживленно тараторила, адресуясь к еще одному частому гостю «дальней дачи», тоже из «творческой интеллигенции» – Никите Богословскому. Это был темноволосый парень лет тридцати, приятной наружности, ну, может быть, излишне томный. Никита не слишком внимательно слушал Светлану. Он иронически улыбался, наигрывая на пианино. Творческая интеллигенция. Хозяйка и гости не сразу заметили Быкова. Григорий вошел в гостиную, оправляя китель, и с прищуром оглядел присутствующих. – Добрый вечер, – мягко сказал он. Реакция была разной. Светлана вздрогнула и поджала губы. Валентина радостно улыбнулась. – Добрый вечер, Вася! С фронта? – Оттуда. Никита развернулся к нему на стульчике, протягивая руку, а Симонов сказал снисходительно: – Слух прошел, что ты немецкий самолет сбил? – Девять самолетов, – сдержанно ответил Григорий, пожимая вялую ладошку Богословского. Улыбка как-то нелепо расползлась по лицу поэта. – Девять? – промямлил Константин Михайлович. Серова просияла. – Поздравляю, Василий! – воскликнула она. – Это надо отметить! Быков отобрал у нее бутылку коньяка, и плеснул себе на донышко. – За победу! Светлана, напряженно следившая за братом, переводила взгляд с бутылки на этого «пьянчугу-пилотягу» и ничего не могла понять. – После первой и второй перерывчик небольшой… – пропел Богословский, наклоняя бутылку, но Быков отодвинул свою рюмку. – И это все? – комически изумился композитор. – Хватит. Поднявшись, Григорий поправил ремень и сказал небрежно: – Пройдусь. Поклонившись Валентине, он покинул гостиную и обследовал дом, чтобы не сплоховать в случае чего. Обойдя все комнаты и дивясь странной планировке, «Колорад» вышел на улицу. Похолодало, но суховатым зимним морозцем и не пахло, все сыростью тянуло, знобкой погребной влагой. Расслышав шаги за спиной, Быков оглянулся. Почему-то он ожидал, что выйдет Валентина, но нет, это была его «сестра». – Зачем ты врал про сбитые самолеты? – нервно спросила она, обнимая себя за плечи. Григорий внимательно посмотрел на нее и усмехнулся. – Я сбил больше, чем назвал. – Не верю! С чего бы вдруг мой капризный, несносный братик возмужал? – Не знаю, – честно признался Быков. – Просто пятого марта… – Что – пятого марта? – перебила его Светлана. – Благодать на тебя сошла? – Нет, – улыбнулся Григорий. – Я стал другим человеком. – Ах, другим… – издевательски протянула девушка. – Тогда конечно! Быков покачал головой. – Господи, сколько же в тебе негатива! – вздохнул он. – Чего-чего? – Бессильной злобы, ненависти… – Да! – с силою сказала Светлана. – Ненавижу! Ненавижу нашу жизнь, наш дом… – …Нашего отца, – подсказал Григорий. – А за что мне его любить? – запальчиво парировала девушка. – За то, что маму довел до самоубийства?! – Он любил ее, – сдержанно ответил Быков. – Эта истеричка сама… – Не смей так говорить о маме! – взвизгнула «сестра». – А как еще? Мы сироты по ее дури! – Ты ничего не понимаешь! – А тут и понимать нечего. – Как у тебя все просто, по-армейски! А если ей не нравилась такая жизнь? – Не нравится – измени ее. – Женщине нужна любовь! – Погляди вокруг, – Григорий обвел рукою Зубалово. – Это все дал тебе отец. |