Онлайн книга «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин»
|
Пора. Григорий вызвал по радио аэродром Ферботенвальд. Полный достоинства густой баритон отозвался, интересуясь, кто это в гости напрашивается. – Обер-лейтенант Штирлиц, – отчеканил Быков. – Испытательная группа Люфтваффе. Все, больше вопросов не было. Баритон мигом сменил тон, деловито интересуясь, чем они могут помочь. Григорий ответил в том смысле, что неплохо бы заправить самолеты эскадрильи и приготовить тридцать две бомбы SC100. Летчикам-испытателям нужно отбомбиться на полигоне… – Jawohl, staffelführer! Вскорости показался главный ориентир – небольшой замок с высокой башней-донжоном. Ферботенвальд находился аккурат между ним и Одером. Быков плавно завернул, выходя на посадочную глиссаду – бетонная ВПП лежала перед ним, как торт на блюде. «А я, значит, муха…» – мелькнуло у Григория. Истребитель сел, качнулся, приседая на передние шасси, и покатился, пригашая скорость и выруливая на стоянку. Быков выбрался первым, с удовольствием разминая ноги. И воздух свежий… От низких построек аэродромных служб уже поспешал полный немец в серой форме. Вскинув руку в нацистском приветствии, он бодро отрапортовал: – Хайль Гитлер! Начальник аэродрома Ферботенвальд, гауптман Клаус Клюге! Небрежно, в манере Адольфа, сделав ручкой, Григорий передал Клюге нужные бумаги и отрекомендовался: – Оберст-лейтенант Гельмут фон Штирлиц, испытательная группа Люфтваффе. У вас все готово, гауптман? – Не извольте беспокоиться, – ответил Клюге в манере мелкого лавочника. Со стороны складов уже рокотал «Опель-блиц», в его кузове были аккуратно расставлены ящики с бомбами. Следом, надрывно воя мотором, поспешал наливник с прицепом-цистерной. – Кофе не желаете? – прогнулся гауптман. – Было бы неплохо, – кивнул «Гельмут». – Моих парней угостите? – Всенепременно! – Тогда мы поделимся печеньем. Вразвалочку приблизившись к пилотам 4-й эскадрильи, с любопытством оглядывавшихся кругом (заграница!), Быков негромко сказал: – Только «данке» и «гут». – Йа, йа! – важно покивал Орехов. Пожилой солдат с розовыми петлицами на форме приволок тележку с термосом и разлил кофе по картонным стаканчикам. Григорий угостил Клюге печенками из трофейной банки. – Господин Клюге, – спокойно сказал он, отпивая горячий кофе, до которого не был охотник, – мы слетаем и отбомбимся, после чего вернемся сюда на дозаправку – в одиннадцать сорок пять. Подвесные баки мы оставим у вас. – Яволь, штаффельфюрер! Старый солдат налил стакан кофе и поднес Володе Орехову. – Битте. – Данке, – церемонно ответил ведомый. Все, как в лучших домах Берлина… Допив кофе, Быков кивнул Клаусу Клюге и коротко сказал: – Абфарен! [12] Заправщики уже отъезжали, сворачивая шланги. Оружейники цепляли бомбы к держателям – Судоплатов, молодчина, и об этом побеспокоился, его умельцы присобачили немецкие «цеплялки». И снова заревели, загудели моторы. Самолеты без опознавательных знаков выруливали на гладкую бетонку и один за другим поднимались в небо. Сделав круг над Ферботенвальдом, Быков покачал крыльями и направил «По-7» к Берлину. Где-то внизу промелькнули столбы с проводами. Небось, телефонные. Ничего, наш человек уже второй час подряд прослушивает линию. Попробует гауптман, на всякий случай, позвонить, куда надо, пассатижи мигом прервут разговор… Эскадрилья пролетала над коренными немецкими землями и уже не вызывала ровно никаких опасений – русские просто не могли оказаться здесь, Восточный фронт далеко… Скоро немцам придется усомниться в своей недосягаемости. Григорий сосредоточился. Он с пилотами долгими часами разыгрывал на столе сегодняшнюю операцию. Но модельки – это одно, а действительность имеет одну паршивую особенность – вносить коррективы и требовать судорожных импровизаций… Быков глянул на часы. Все, время пошло. Скоро график и вовсе ужесточится, каждая минута будет расписана. Была расписана… Поглядим теперь, как сработает эскадрилья. Обойдя столицу Третьего Рейха с запада, «По-седьмые» устремились к пункту назначения, держась серой полосы автобана. – Ахтунг. – Йа, йа… Заксенхаузен показался как-то сразу, хотя выстроили его широко, с размахом. Громадный равнобедренный треугольник концлагеря был спланирован по всем канонам архитектуры – от вершины, где находилась мрачная башня «А», тянулись лужайки и скверики – место проживания администрации КЦ, а в большом особняке, прозванном узниками за свой камуфляжный цвет «зеленым чудовищем», отдыхали от трудов неправедных эсэсовцы. Далее по расходящимся лучам стояли бараки, примыкая к «Плацу проверок» – половине обширного круга, выходившему широкой стороной к двухэтажному зданию комендатуры. Этакий Версаль для изуверов и палачей. – Штурм! «Этажерка» распалась на двойки. Пара Баклана улетела бомбить башню «А», где находился главный вход в концлагерь и откуда шел ток на колючую проволоку. Рядом с башней, на зеленом лугу, стоял дом коменданта – на него тоже бомбы не жалко. Пары Коробова и Гарама отправились рушить казармы СС, потом, сбросив тяжелые SC, они пройдутся по монументальным пулеметным вышкам, откуда простреливался весь лагерь. Советские истребители стреляли экономными очередями, но мощь залпа давала себя знать – при попадании сносило крышу на башнях местных вертухаев и расколачивало пулеметы, парапеты и прочее хозяйство. Уже несколько башен-вышек подряд исходили клубами пыли и дыма. Осколочно-фугасные SC разнесли по досочке «зеленое чудовище». Эсэсовцы разбегались черными жуками, но где спасаться от осколков на ровном, хорошо подстриженном лугу? И раскаленный металл рвал и терзал упитанные тела, вынимая душонки вон. Одна из бомб угодила в крематорий, прямо в резервуар с мазутом, и тот рванул, разлился кипящим огнем, нещадно коптя черным дымом. |