Онлайн книга «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин»
|
Но пилоты вылетали на этих «ведрах с гайками» бить врага! А разбивались сами. Так что, Маленков – враг народа? Или просто трусливый чиновник, напрягавший авиапром, чтобы заводы клепали самолеты любой ценой, лишь бы побольше? А черт его знает… Или взять «Ленинградское дело», когда этот зажравшийся номенклатурщик выступил против героев блокады. Считал кто, сколько блокадников расстреляли по приказу «Мордастого»? А сколько летчиков разбилось? А евреев-антифашистов, погибших по его вине, считали? В общем, сволочь та еще. И не давит же на него страшный «груз 200»… Тут даже один интересный вывод напрашивается. Хрущева ли числить в заговорщиках? Или Маленкова? Как ни крути, как ни верти, а к 50 годам именно «Мордастый» станет вторым в стране после Сталина. С другой стороны, впервые Маленков так и не сумеет выдвинуться. Не дано. Харя-то у него здоровая, а вот харизмы маловато будет. Но это все так, политика. Ему-то что делать? Как противостоять альянсу Мордастого с Лысым? Берии нажаловаться? А толку? Выкрутятся же… А ему может «прилететь»… Нет, тут надо действовать хитро, продуманно… С этой мыслью Быков и уснул. Он проснулся на рассвете, из-за того, что продрог – роса была обильная. Тихонечко сделав зарядку, Быков доел припасы, прикопал баночки и скрытно двинулся вокруг деревни. Едва он обошел ее, замечая на огородах редких старух да стариков, как послышался гул автомобиля. Взревывая, мощный «Бюссинг» проехал мост и развернулся. Показалось около десятка немцев. Громко болтая и смеясь, они выгрузили три бочки – с маслом и горючим. Григорий поспешил продолжить свой путь, топая вдоль дороги. Не сразу, но он нашел-таки подходящее место – здесь колея резко заворачивала, и придорожные кусты выглядели изрядно потрепанными. Видно, машины цепляли их бортами. То, что ему и надо. Если выскочить на дорогу из кустов, то водитель с экспедитором, или кто он там, не заметят ничего в зеркальцах заднего вида. А чего «Бюссингу» порожняком ехать? Правильно? Пускай его подбросит… Хотя бы до аэродрома. А там видно будет. Кое-как пристроив за спиной ручной пулемет, Быков приготовился к «автостопу». Только бы в кузове никого не было… Вскоре Григорий расслышал близившийся рев мотора. Качаясь и переваливаясь, «Бюссинг» одолевал проселок. Да, машинка, это тебе не автобан! Рыча и пыхая горячим чадом, грузовик проследовал мимо и свернул, царапая бортом кусты. Быков выскочил на дорогу и припустил за машиной. Та не гнала, и вскоре он вцепился обеими руками в задний борт. Поднапрягся, вытянул себя наверх и перескочил в кузов. Там, покачиваясь на тюках с нестиранным бельем, задумчиво лежал немец в пилотке и с ромашкой в зубах. Увидав русского, он цветок выронил, а больше ничего и не поспевал. – Аллес, аллес, – пролепетал он, – Гитлер капут! Быков молча упал на колени рядом с ним и вцепился пальцами в хилую шейку. Возможно, на этом солдатике и нет крови, но он носит форму вермахта. Стало быть, враг. Немец обмяк, и Григорий размял пальцы, после чего завалил труп тюками. Порядок… Орднунг юбер аллес. Подвывая мотором, «Бюссинг» вынырнул из леса, сворачивая на широкую просеку. Потом и она осталась за спиной – обширное травянистое пространство раскинулось вокруг. Грузовик прибавил скорости и покатил на восток, слегка забирая к северу – в той стороне снова тянулась зубчатая полоса леса. Над ним кружила пара самолетов. Аэродром. Не сказав спасибо, Быков спрыгнул в укромном месте и юркнул в чащу. Сначала – разведка. К летному полю он вышел где-то около полудня, если не позже. Лесок оказался почище иной штурмполосы – коряги, овраги, болотца, бурелом… Вблизи самого аэродрома деревья были выпилены, оставляя широкую полосу, которую засветло не пересечешь – часовые с вышек мигом засекут. Дальше тянулась ограда, затканная колючей проволокой, за ней стояли приземистые склады, бараки для обслуги и пилотов. В широкие просветы между дощатыми зданиями проглядывали самолеты. Быкову были видны два «фоккера», и еще нос бомбовоза просматривался, «Хейнкеля-111». Ну, с «Фокке-Вульфом» он, скорее всего, справится. Лишь бы тот заправленным стоял. Все самолеты более-менее одинаковы. Немецкие даже удобнее – в кабинах все продуманно, все сделано для того, чтобы облегчить жизнь не конструктору, а пилоту. Но здесь не лучшее место для просачивания на ту сторону – вышка больно уж близко. А если на ней еще и прожектор имеется… «Будем искать!» Прячась за деревьями и кустами, Григорий прошел метров сто, огибая аэродром. А вот тут, кажется, подходяще. На месте вышки виднелась глубокая воронка от бомбы, обрывки проволоки скручивались по сторонам, словно распахивая колючие объятия. Милости просим, камрад! Быков тихонько удалился в лесок, забился под колючие лапы единственной елки и притих. Закрыл глаза, принуждая себя успокоиться. Надо дождаться, пока стемнеет… Светало рано, но и темнело тоже быстро. Едва солнце кануло за горизонт, все вокруг объял сумрак, утопил мир в густой сапфировой синеве. На аэродроме вспыхивали и гасли прожектора, ревели моторы. Именно сейчас, с подходом ночи, жизнь за колючей проволокой забурлила. Надо полагать, отсюда взлетали «Хейнкели» и «Юнкерсы», что бомбили Ярославль и Горький. Из леса Быков выполз и медленно приблизился к воронке. Орднунг – орднунгом, а колючую проволоку так и не натянули по новой. Ну, нам же лучше… Измазавшись в траве и глине, Григорий выбрался к складу, представлявшему собой большой навес над бочками с горючим. Его охранял пулеметчик, засевший за мешками с песком, а по натоптанной тропе бродил дозорный с карабином на плече. Туда и обратно, туда и обратно. Ходит, как заведенный. Дождавшись, пока часовой повернется к нему спиной, направляясь «туда», Быков на цыпочках прошел к бараку, пахнувшему свежеспиленным деревом, и приник к стене. |