Онлайн книга «Крылья»
|
— Я понял, к чему ты клонишь, — ответил Фуллер. — Но закон смотрит на эти вещи иначе. «Ньюслайн» имеет полное право освещать судебный процесс. — Иными словами, они могут повторять любые утверждения, сколь бы возмутительными те ни были? Например, если адвокат заявит, будто бы мы использовали труд несовершеннолетних, «Ньюслайн» вправе пустить их в эфир и не нести за это никакой ответственности? — Верно. — Допустим, мы подали в суд и выиграли. Стало ясно, что «Ньюслайн» распространяла ложные сведения о нашей продукции, основываясь на утверждениях адвоката, которые тот делал в суде. Обязана ли «Ньюслайн» опровергнуть заявления, которые услышали сорок миллионов зрителей? — Нет. Не обязана. — Но почему? — «Ньюслайн» вправе сама решать, какие сведения заслуживают опубликования. Если они, журналисты, полагают, что исход судебного разбирательства не стоит внимания, они не обязаны освещать его. Это остается на их усмотрение. — А тем временем наша компания становится банкротом, — подхватил Мардер. — Тридцать тысяч человек теряют работу, жилье, медицинскую страховку и отправляются мыть посуду в соседней забегаловке. А потом и еще пятнадцать тысяч остаются безработными, когда разоряются наши поставщики из Джорджии, Огайо, Техаса и Коннектикута. Этим достойным людям, посвятившим жизнь разработке и изготовлению лучших в мире машин, крепко пожимают руку и дают хороший пинок под зад. Так, что ли? Фуллер пожал плечами: — Да. Так уж работает система. — Ты называешь это «работает»? — Система есть система, — ответил Фуллер. * * * Мардер бросил взгляд на Кейси, потом вновь повернулся к Фуллеру. — Так вот, Эд, — заговорил он. — Складывается безвыходная ситуация. Мы выпускаем великолепные машины, все объективные данные свидетельствуют о том, что они надежны и безопасны. Мы тратим годы на разработку и испытания. Мы пользуемся заслуженным авторитетом. И ты хочешь сказать, что какой-нибудь тележурналист может приехать на завод, поболтаться здесь пару дней и сделать так, что все наши усилия пойдут прахом? Опозорить нас перед всей страной и не нести за это никакой ответственности? И мы не можем даже подать на него в суд за причинение убытков? Фуллер кивнул. — Какой кошмар, — произнес Мардер. Фуллер откашлялся. — Видишь ли, так было не всегда, — сказал он. — Однако в течение последних тридцати лет, после принятия в 1964 году акта Салливана, суды все чаще закрывают дела о диффамации, ссылаясь на Первую поправку. Теперь пресса пользуется куда большими правами. — В том числе — правом на клевету. Фуллер пожал плечами. — Жалобы на клевету со стороны прессы имеют давнюю историю, — объяснил он. — Уже несколько лет спустя после принятия Первой поправки Томас Джефферсон обвинял прессу в необъективности и предвзятости… — Послушай, Эд, — перебил Мардер. — Нас не интересуют события двухвековой давности. Мы говорим не о горстке нечистоплотных редакторов колониальных газет. Речь идет о телевизионном шоу, которое намерено представить жареные факты на суд сорока миллионов зрителей — а это существенная доля населения страны — и тем самым похоронить нашу репутацию. Похоронить. Причем незаслуженно. Вот о чем идет речь. Итак, — продолжал Мардер, — что посоветуешь, Эд? — Ну… — Фуллер вновь прочистил горло. — Я всегда советую клиентам говорить правду. — Замечательно, Эд. Очень ценный совет. Но что нам делать? — Самое лучшее, что вы можете предпринять, — ответил Фуллер, — это найти объяснение происшествию с Пятьсот сорок пятым. — Инцидент произошел четыре дня назад. Мы еще не выяснили его причину. — Выясняйте. Я не вижу иного выхода. * * * Фуллер ушел, и Мардер повернулся к Кейси. Он смотрел на нее, не говоря ни слова. Несколько секунд Кейси сохраняла молчание. Она отлично понимала, к чему клонят Мардер и Фуллер. Они разыграли перед ней великолепный спектакль. С другой стороны, Фуллер был прав. Будет лучше всего, если Кейси сможет рассказать правду, объяснить причины аварии. Прислушиваясь к словам Фуллера, она подумала, что, может быть, ей удастся последовать его совету, докопавшись до истины — хотя бы отчасти. В ее руках было вполне достаточно непроверенных версий и сомнительных фактов, из которых можно составить достоверную картину происходящего. — Так и быть, Джон, — сказала она. — Я дам интервью. — Замечательно, — отозвался Мардер, улыбаясь и потирая руки. — Я знал, что ты пойдешь навстречу. «Ньюслайн» назначила съемку на завтра, на четыре часа дня. Я хочу, чтобы ты переговорила с консультантом по связям с общественностью, с человеком, которого мы пригласили со стороны, и… — Джон, — сказала Кейси. — Я сама решу, как мне действовать. — Но это очень умная женщина, и… — Извини, Джон, — ответила Кейси. — У меня нет времени. — Она может оказаться полезной, Кейси. Подскажет тебе несколько приемов… — У меня много дел, — отрезала Кейси и вышла из кабинета. Вычислительный центр 18:15 Кейси не давала обещания повторять то, что велел говорить Мардер; она лишь обещала дать интервью. У нее оставалось менее суток, чтобы добиться решительного прогресса в расследовании. Она была не настолько наивна, чтобы надеяться в столь короткий срок докопаться до причин аварии. Она лишь рассчитывала отыскать какую-нибудь зацепку, о которой можно поведать журналистам. У нее оставалось слишком много непроверенных версий и разрозненных улик. Возможная неисправность фиксатора. Неполадки в системе датчиков приближения. Она по-прежнему ждала результатов опроса второго пилота, лежавшего в ванкуверской клинике. Пленка с кадрами инцидента, которую она оставила в центре обработки видеоизображений. Запись переговоров в пилотской кабине, которую переводила Эллен Фонг. Факт выпуска предкрылков, которые тут же были втянуты обратно — что бы это значило? Ей предстояло выяснить еще очень многое. * * * — Я знаю, что тебе очень нужны эти данные, — сказал Роб Вонг, разворачиваясь вместе с креслом. — Поверь, я отлично тебя понимаю. — Он сидел в дисплейной комнате перед экранами, заполненными всевозможными символами. — Но что я могу поделать? — Роб, — заговорила Кейси. — Предкрылки действительно были выпущены. Я обязана выяснить, почему так случилось и что еще происходило на борту. Это невозможно выяснить без данных РПД. — Коли так, — отозвался Роб, — тебе придется посмотреть в лицо фактам. Мы восстанавливаем сто двадцать часов записи. Первые девяносто семь безупречны. На последних двадцати трех сбита синхронизация. — Меня интересуют только три последних часа записи. |