Онлайн книга «Князь советский»
Да, наверное, ничего страшного не произойдет: при женщине бить не будут. Алов шумно высморкался в платок и показал Климу на стул в центре комнаты. – Присаживайся. Ножки стула были привинчены к полу, покрытому истертым желтым линолеумом. Ладно, это ничего не значит – обычная обстановка в кабинетах для допросов. Вдох-выдох, собраться с мыслями и, главное, не болтать лишнего! Алов был явно болен: глаза красные, на коже вокруг ноздрей – раздражение от насморка. Он долго хлопал себя по карманам, потом стал по очереди заглядывать в ящики стола. – Хочешь папиросу? – спросил он, разыскав мятую пачку «Дымка». – Нет? Ну и зря. Ладно, давай быстро решим наши дела и пойдем по домам. Машинистка простучала что-то по клавишам, каретка дзынькнула и переехала на начало строки. Алов выложил на стол конверт с адресом, написанным рукой Клима: «Лондонский главпочтамт, до востребования мистеру Смиту». Судя по штемпелю, письмо было отправлено из Варшавы чуть ли не год назад. – Узнаешь? Клим пожал плечами. – Я не помню, что это. – Адресат так и не пришел за письмом, и оно было выслано отправителю – Климу Рогову. На границе его вскрыли, и знаешь, что там оказалось? Положив папиросу на край пепельницы, Алов вытащил из конверта несколько проткнутых насквозь открыток и развернул их веером. На одной из них был изображен товарищ Сталин с дыркой во лбу. Клим наконец вспомнил: это были открытки, которые Китти собиралась повесить на елку. В прошлое Рождество Клим сунул их, не глядя, в конверт и отдал Оскару Рейху. – Итак, что у нас имеется в наличии? – скорбно проговорил Алов. – Бывший белогвардеец Клим Рогов и его жена, Нина Купина, были завербованы китайской разведкой с целью шпионажа и вредительства. Они получили приказ убить товарища Сталина – чему имеются неопровержимые доказательства. – Это неправда! – перебил Клим и тут же осекся: правда тут никого не интересовала. Алов прекрасно понимал, что все это ерунда, и просто показывал Климу, что тот влип всерьез и надолго. – Знаешь, у меня есть сосед, мастер по изготовлению скелетов, – проговорил Алов. – Таких специалистов на весь Союз – человек десять, не больше. Это целая наука: сначала труп по полгода вымачивают, чтобы мясо отделилось от костей, потом кости белят хлором и сушат на солнце, и только потом – косточка за косточкой – собирают. Хочешь, мы сделаем из тебя скелет для кабинета естествознания? А я прослежу, чтобы его поставили в школу при детдоме, где будет учиться твоя Китти. А что, даже забавно получится: приходит девочка в класс, а там папа ей улыбается. Машинистка чуть слышно фыркнула. – Впрочем, если мистер Рогов будет вести себя хорошо, мы обойдемся без скелетов, – дружелюбно сказал Алов. – Итак, давай с самого начала: кто послал вас в Советский Союз? – Я не буду ничего говорить, пока сюда не вызовут Оуэна, – отозвался Клим. Алов долго смотрел на него налившимися кровью глазами и вдруг отчаянно закашлялся. – Твою ж мать! – вдруг заорал он. – Мне что – делать больше нечего, как возиться с тобой?! Курехин, Филиппов, сюда! В комнату вошли два здоровых охранника. Клим попытался вскочить, но ему заломили руки и приковали их к спинке стула. Алов снова высморкался в насквозь промокший платок и повернулся к машинистке: – Пишите, Ольга Рустемовна: «Протокол допроса подозреваемого…» Каретка звякнула, и железные буквы одна за другой принялись впечатываться в бумагу. 4. За что бы Галя ни бралась, у нее ничего не выходило. Она даже не смогла покончить жизнь самоубийством: ее привезли в больницу, промыли желудок и отправили в общую палату – выздоравливать. Целыми днями Галя лежала, отвернувшись к стене, и старалась ни о чем не думать. Но проклятые мысли все равно одолевали ее: как там Клим с его Ниной? Как Тата? Ее хоть кто-нибудь покормил? Поначалу соседки по палате пытались разговорить Галю, но потом оставили ее в покое. – Она у нас того… малахольная, – объяснили они молодой докторше, которая пришла их проведать. – Ну, что ж мы так? – воскликнула та с укоризной. – Как мы себя чувствуем? – Брошенной, – отозвалась Галя и тут же пожалела о сказанном. Докторша всплеснула руками и принялась говорить, что в советских медицинских учреждениях это недопустимо, и сейчас она позовет нянечку и отругает ее за невнимание к пациентам. Алов пришел к Гале только на пятый день и с порога начал орать, что она дура и истеричка. Он не спросил ее ни о самочувствии, ни о Тате. – Это ты из-за меня травиться вздумала? Я ж тебе объяснил, в чем дело! Сгорая от любопытства, соседки прислушивались к его словам: им было жутко интересно, почему Галя решила покончить с собой. Алов схватил Галю за руку. – Поехали – ты мне срочно нужна! Врачиха сказала, что ты вполне можешь передвигаться, так что едем на Лубянку. Алов покосился на соседок и наклонился к Галиному уху: – Мы твоего Рогова допрашиваем, а он ни в какую не сознается. Поможешь его расколоть? Галя в оцепенении смотрела на Алова. Клим арестован?! Но ведь он должен был уехать! Алов сдернул с нее одеяло: – Давай одевайся! У нас сейчас будет чистка, и было бы хорошо до ее начала добиться положительных результатов. Когда они сели в служебную машину, Алов сказал, что Клим вот уже двое суток сидит на «конвейере» – так называли непрерывный допрос, когда клиента передавали от чекиста к чекисту, не давая передохнуть и собраться с мыслями. – Упорный, гад! – возбужденно кричал Алов. – Твоя задача – вытряхнуть из него адрес Нины Купиной. Вы же с ним в хороших отношениях? Сейчас с ним работает Разделочная Доска, а потом придешь ты и ласково объяснишь, что чистосердечное признание облегчает участь подсудимого. «Разделочной Доской» звали бледную бесформенную женщину, служившую в охране. Она любила поговорить о высоком, знала множество стихов и даже стремилась прихорашиваться: выщипывала в ниточку брови и красила волосы персидской хной. Время от времени ее приглашали во внутреннюю тюрьму – она как никто умела разоблачать врагов. – Рогова бьют? – едва слышно спросила Галя. Алов помотал головой. – Ну, как сказать? В общем, нет. Я пока решил обойтись без этого. Вдруг нам его еще на показательный суд вести? Галя смотрела в окно и думала о том, что она превратилась в голубоватое полупрозрачное привидение. Она недавно умерла, и теперь ветер занес ее в знакомые места. Алов что-то рассказывал про чистку и про то, что он несколько дней провалялся дома с температурой и не успел как следует вызубрить «Историю ВКП(б)». Он тоже был призраком – сгустком пульсирующей, тусклой энергии. Чтобы совсем не погаснуть, ему нужна была чужая энергия – вот он и высасывал ее из Клима и Гали. |