Онлайн книга «Тайна моего отражения»
|
– А ты «чо», не знаешь, что ли? Тебе же заказали? – А я чо, спрашиваю, что ли? Мне деньги заплатили – половину, остальное потом, – и вперед. Я в чужие дела не лезу. – Жаль. Мне бы хотелось узнать… – На фига тебе? Все равно я тебя убью. – Ну, пока ведь я еще жива. Вот и интересно. – Может, мужик твой, из ревности? – А тебе что, мой муж заказал? – А я чо, знаю, кто? – Ну, какой из себя? – Щас, так я тебе и рассказал. – Мой муж темно-русый, у него такой коротко стриженный ежик… – Не. Другой. – Скажи, какой? – Ты чой-то разговорилась тут. – Дима многозначительно погладил свой пистолет. – Давай, Дездемона, молись. – Если ты меня сейчас убьешь, то к чему тогда такие секреты разводить? Скажи! – Во, бабье: ее сейчас прикончат, а она все свой нос сует, куда не надо. Молись лучше, пока я добрый. «Молись». У Димы в расстегнутом вороте рубахи виднелся массивный золотой крест. Вот парадокс: жертва-атеистка и христианин-убийца! Я что-то путаю и это не в Библии написано: «Не убий»? – Скажи! – Вот, привязалась… Тот тоже русый был. Только светлый. И волосы у него длинные. Бог мой, Сережа? Опять Сережа? – Худой и высокий? – Будет с тебя. Хорошенького понемножку. – А машину ты заминировал? Дима довольно ухмыльнулся. Я поняла это как подтверждение. – Скажи, Дима… А ты видел, там была еще другая девушка… Она тоже пострадала… Она при смерти, – торопливо добавила я, вспомнив наставления комиссара Гренье. – Ты ее тоже хотел убить или это просто случайно? – Она чо, жива еще? – Врачи говорят – не выберется. Так ты хотел – нас обеих… – Я ничо не хотел. Мне заплатили – я работаю. – Заплатили – за обеих? – Может, за обеих. А может, и нет, – самодовольно интриговал Дима. Мне показалось, что это «интервью» придало ему чувство собственной важности – он был владетелем секретов, распорядителем жизней… Если бы не обстоятельства, в которых разворачивалась сцена, я бы посмеялась над этим самодовольным ничтожеством с половиной извилины в мозгу, да и той дефективной. Но сейчас мне было вовсе не до смеха. И я, стараясь спрятать поглубже свое презрение, продолжала задавать ему вопросы, в надежде дотянуть до приезда Джонатана. – А ты других людей, до нас… Уже убивал? – И-и, мать твою… Ну ты как скажешь! Я те чо, выпускник детского сада? – Не жалко? – А чо это мне должно быть жалко? – Ну, например, тебе бы не хотелось, чтобы тебя убили? Другим тоже не хочется, понимаешь? – Ой, щас заплачу. – Ну, подумай, Дима, на секунду: я же ничего плохого никому не сделала. Я не знаю, чем я этим людям помешала. Но я не хочу умирать! Разумеется, я вовсе не пыталась его разжалобить. Было бы смешно надеяться разжалобить наемного убийцу. Но было необходимо тянуть время – вот я и тянула его изо всех сил, пытаясь говорить что-то, наиболее подходящее в такой ситуации. Ну не последний же фильм с ним обсуждать! – Согласись, это несправедливо! Дима нервно дернулся: – Ты мне, это, кончай тут сопли разводить! Дура, что вляпалась в какое-то дело… А теперь, чо, кранты. Не я, так другой тебя шлепнет. – Отпусти меня, Дима! Я спрячусь! Далеко, меня никто не найдет и никто не узнает, что я жива, – я придала жалобную интонацию голосу. – А ты скажешь, что убил меня, получишь свой гонорар, и никаких проблем… – Заткнись. – Голос стал злым. – Будешь тут вые…ться, я тебя враз пристрелю, поняла? Для пущей убедительности он поднял пистолет с колен и наставил его на меня. Пистолет был большой, тяжелый – в марках я не разбираюсь, но глушитель я узнала. Один тихий звук, и меня нет. Я прикрыла глаза со смиренным видом, стараясь изо всех сил выдавить слезу, чтобы она красиво скатилась по щеке из-под моих длинных, хоть и светлых ресниц. Слеза, однако, и не думала появляться. Ну надо же! Я в последний месяц плачу так часто, так себя, несчастную, жалею, а тут, как назло, – ни слезинки! И это, можно сказать, перед лицом смерти! – Пойми, Дима, – заговорила я дрогнувшим голосом, нервно сжимая руки и не поднимая глаз, – я жить хочу, я хочу любить! Мне только двадцать один год, вся жизнь еще впереди!.. Любить, рожать детей… Это жестоко, лишать меня… Уф, слезы наконец появились! Я замолчала, словно борясь с нахлынувшими рыданиями, думая только об одном: сколько еще минут осталось до прихода Джонатана. Со стороны кресла не последовало никакой реакции. Я подождала. Тишина. Пришлось поднять красивые длинные ресницы со слезой и глянуть на убийцу Диму. Он самодовольно улыбался, крутя на пальце пистолет. Вид моего смиренного унижения ему льстил. Я всхлипнула. Он молчал. Я шмыгнула еще раз носом. Улыбка его стала приобретать игривое выражение. – А чо… Это… – прорезался наконец он. – Если хошь, давай… Перепихнемся пару раз, утешишься напоследок! Я потеряла дар речи. Такого поворота дела я не ожидала… Надо же, какая широта души! Решил облагодетельствовать меня! Кажется, я уставилась на него с таким обалдевшим видом, что он добавил: – И мне, это, тоже… конпенсанция будет, что я с тобой столько чикался. Я не находила слов. Я не знала, как реагировать, что сказать, как отвести еще одну опасность, нависшую над моей бедной головой. – Я… я не могу… я… – Ты ж не целка, в рай все равно не попадешь! – А что, в рай только девственницы попадают? – тупо спросила я. – А хрен его знает, я там не был, – хохотнул он. – Ну так чо, давай? Любишь небось это дело? – Он постучал указательным пальцем по пальцу другой руки. – Соглашайся – поживешь еще полчасика, порадуешься. А то я тебя тогда прямо щас и пристрелю. – А тебе что, полчасика хватит? – спросила я с вызовом. Это было крайне неосторожно с моей стороны. Дима заерзал в кресле. Даже издалека было заметно, что джинсы его, в том месте, где вшита «молния», забугрились. – Я те чо, бля, только с пушкой управляюсь, по-твоему? – Нет-нет, я просто пошутила, – заторопилась я, – ты что, шуток не понимаешь? – Не понимаю, – отрезал Дима и снова навел на меня пистолет. – Я ничего такого не имела в виду… – лепетала я, осознав, что дело приняло совсем дурной оборот. – Я не хотела тебя обидеть… |